- Это мой дом, - сказал я вслух. - Мой дом.
Но я больше не чувствовал себя тут в безопасности. Потому что жил вместе со своим врагом. Я жил с чудовищем!
Сорвав с себя пропитанную мерзкой гнилью одежду, я засунул её в ящик шкафа. Потом принял душ, всё время прислушиваясь из опасения, что мать может вернуться в любой миг. Тёплая вода была восхитительной. Мне хотелось стоять под душем бесконечно, смывая с волос пену и опять выдавливая на голову шампунь. Но я понимал, что должен как можно быстрее покинуть дом. Я надел чистые штаны и рубашку, после устремился к передней двери. Я ожидал, что погружусь в спасительную темноту ночи, но на небе уже занималась розово-серая заря. Скоро настанет утро. Я пошёл прямо к ветлечебнице. Я шёл, продираясь через заросли леса и опасливо прислушиваясь ко всякому шороху. Больше всего я боялся услышать голоса матери и её подручных. Мои штаны промокли до колен от выпавшей на траву утренней росы. Небо розовело и становилось всё светлее с каждой минутой. Вдруг я замер на месте, услышав шорох в кустах. Я повернулся на шум и увидел, что их ветки трепещут и раскачиваются при полном безветрии. Выходит, я тут не один. Я укрылся за стволом дерева и начал присматриваться к колышущимся кустам - и издал облегчённый вздох, когда увидел Джоанну. Выйдя из укрытия, я подбежал к девочке и обнял её!
- Джоанна! - из моего горла вырвался нервный смех. - Что ты делаешь тут в такую рань?
- А, Леон. Привет. А ты что здесь делаешь?
- Это длинная история, - ответил я, оглядываясь по сторонам из опасения, что тут вот-вот появится моя мать или кто-то из её приспешниц. - Я не спал целую ночь, - добавил я.
- Почему? - спросила Джоанна. - С тобой всё нормально?
- Я нуждаюсь в помощи, - сказал я. - Ты проводишь меня до ветлечебницы? За мной гонятся две женщины и…
Я осёкся, заметив что-то зелёное в её волосах. Это была гусеница. Я схватил её.
- Нет! -завопила Джоанна.
К моему крайнему изумлению, она резко отшатнулась от меня - и её волосы остались в моей руке. Мы оба вскрикнули. Я посмотрел на короткие, блестящие светлые волосы девочки, оказавшиеся париком. Потом перевёл взгляд на Джоанну. Её глаза расширились от страха. А что касается её головы, то она оказалась совсем лысой. И на ней торчали розовые кабаньи уши!
- Нет! -выдохнул я.
У Джоанны отвисла челюсть - и я увидел её зубы. Два ряда зубов. В одном ряду они были нормальными, человеческими, а в другом - заострёнными, кабаньими.
- Мне очень жаль, - пролепетала Джоанна. - Я не хотела, чтобы ты узнал.
- Я…не понимаю, - выдавил я из себя.
Выражение лица Джоанны изменилось.
Видно было, что девочка очень рассердилась.
- Скоро поймёшь! - выкрикнула она. - Я тварь, Леон. Я та самая тварь, которая растревожила всех лесных обитателей. Потому что я ненормальная!
Она злобно зарычала.
- Да, я тварь! Летучие мыши, собаки, птицы - все они вели себя странно из-за меня. Потому что я уродка. Я сама не знаю, кто я. Я не знаю, к какому разряду существ принадлежу.
- Но… - начал я, но осёкся, не зная, что сказать.
Да и как тут мыслить здраво, увидев такое? Я не мог отвести глаз от её круглой лысой головы, от её кабаньих ушей.
- Беда в том, что иногда… иногда я испытываю зверский голод, - проговорила Джоанна, щёлкая своими острыми зубами. - Тогда я делаю совершенно ужасные вещи. Прости меня, Леон. Мне очень жаль. Действительно жаль.
- Олень! - воскликнул я. - Это ты растерзала оленя? И напала на Джорджию? И этот домик, заваленный костями и головами Он твой?
Джоанна ничего не ответила. Вместо этого она вырвала парик из моей руки.
- Я убежала в лес. Мне просто захотелось подышать свежим воздухом, - проговорила она дрожащим голосом. - Я решила хоть немного побродить на свободе. Я так устала сидеть взаперти, быть связанной по рукам и ногам. Мне надоело быть заключённой.
Её ноздри расширились, дыхание участилось. На моих глазах она становилась всё больше похожей на зверя. Наконец Джоанна повернулась - и убежала. Я стоял как вкопанный, смотря ей вслед, пока она не исчезла за деревьями. Я был не в силах осознать смысл происходящего. В самом деле, как это всё понимать? Как эта девочка стала тварью? Имеет ли к этому отношение моя мать? Неужели она производила эксперименты не только на зверях, но и на людях? Моя голова закружилась от нахлынувших мыслей и чувств.