— Да ты что, Димочка, шутишь, что ли? — искренне досадовала она, всплескивая руками. — В пещере-то тьма ведь. Не знаешь разве? Под землей же она. И ходы всякие — туда, сюда, а выхода нет. Не найдешь выхода. Каково мне думать, что ты там остался на веки вечные! Боже мой! Нет, нет, и не проси, все равно не пущу.
Дима бился долго. Наконец в голову ему пришла замечательная мысль. Он сказал:
— А знаете, тетя, ведь я могу насобирать много разных трав лекарственных.
— Трав? — недоверчиво переспросила тетя.
И Дима сразу понял, что она почти готова сдаться: целительные растения были ее слабостью.
— Конечно, тетя! — с жаром воскликнул он. — Я ведь в этом разбираюсь, а если еще вы подучите, я вам целую аптеку принесу из лесу!
— Подучить — это можно. — Тетка довольно улыбнулась и ласково посмотрела на племянника. — Вот мы вечерком с тобой сядем, много чего интересного скажу. Про зверобой, к примеру, ты слышал?
Дима хорошо знал эту траву, но сделал большие глаза, изобразив полнейшее внимание и нетерпение услышать рассказ о чудесном растении.
— Не слышал? Это же очень удивительная трава. Как рукой хворь снимает. И вот что я тебе о ней скажу… — Тут тетка вдруг замолчала и поджала губы: мысль о пещере вновь поразила ее сознание. Она решительно покачала головой: — Нет уж, Дима, ты меня травами не умасливай, не отпущу! — и двинулась на кухню.
— Да поймите же, тетя… — начал было Дима, но как раз в этот момент раздался звон проволокографа…
Через минуту все были в сборе. Тревогу поднял Миша. Выйдя после обеда в сад, он в развалинах беседки заметил воткнутую меж кирпичей палку с прикрепленной к ней бумажкой. В записке крупными печатными буквами было написано:
Внизу вместо подписи были нарисованы две скрещенные стрелы.
Молчание нарушил Дима.
— Это как понимать? — тихо спросил он.
Миша мрачно сказал:
— Видно, днем кто-то все-таки подслушал нас. Ух, попался бы…
— Когда днем? — спросил Витя.
Но ему не ответили.
— Что ж, значит, война? — вызывающе бросил Лёня.
— С кем? Со стрелами?
— Там видно будет.
Подошел Вова. Под глазами его темнели подозрительные мазки грязи. Было похоже, что по щекам текла соленая водица.
— Ревел? — в упор спросил Лёня.
Вова сердито посмотрел на вожака и, отвернувшись, пробурчал:
— Ну, и ревел.
Лёня вопросительно взглянул на Мишу. Тот пояснил:
— Не отпускают. Меня-то отпустили. Мать, правда, бранится. «Подошвы, — говорит, — только рвать, а толку никакого». А батя говорит: «Ничего, пусть потопает. Кашу варить научится и на мир посмотрит». Хорошо сказал, правда? А Вовку не пустили. Мал, говорят.
— Меня тоже, — вставил Дима.
— Что «тоже»?
— Не пускает. «Утонешь, — говорит, — звери съедят и в пещере заблудишься». Десять смертей придумала!
Что же это получается? Ведь так все планы могут рухнуть. И еще эта записка! Откуда она? Кто писал? И зачем ему понадобилось это?
— Вот что, Миша: надо помогать, — сказал Лёня. — Витя еще не разговаривал, а меня мама отпускает. Я попрошу, чтобы она с тетей Фисой поговорила. И насчет Вовки. И твой отец пусть тоже с тетей Фисой поговорит. Ладно? И Павел обещал. Наступать так наступать! А записка… Дай-ка сюда. Спрячем — и молчок. А завтра мы с тобой, Миша, вдвоем на туристскую станцию отправимся.
4. В штабе великих походов
Крутая лестница вела на третий этаж. Миша с Лёней мигом очутились наверху. Перед дверью с табличкой «Детская экскурсионно-туристская станция» ребята остановились, чтобы перевести дух. Миша постучал. Их встретила невысокая русоволосая девушка.
— Это Лёнька Тикин, Тамара Ильинична, — представил Миша товарища. — Он у нас главный — звеньевой.
— Почему же Лёнька, а не Лёня или Леонид? — спросила девушка.
— Да так удобнее. Привыкли. Лёня — это слишком гладко. Но вы, если хотите, можете называть его Лёней. Он не очень обидится.
В комнате было три стола. За одним из них сидел, склонившись над бумагами, маленький лысый старичок в больших роговых очках, с нахмуренным строгим лицом. «Какой-нибудь ученый», сразу определил Лёня. Сидевший у второго стола высокий белокурый человек встал и отошел к витрине с образцами геологических пород. На нем были кожаная куртка и широкие брюки с гетрами. Лёня с удивлением узнал в нем того мужчину, который прогуливался по городскому саду, когда так неожиданно было нарушено тайное совещание четверки.