Друзья снова ушли в Юрин сарай. На этот раз они крепко уснули и спали до вечера.
На другой день они возобновили свои наблюдения. Гусеницы облепили многие ветки. День стоял пасмурный, но теплый, безветренный. Ребята сидели в кустах малины и разговаривали.
— Вот ты говоришь, Юра, — начал Володя, — что птицы, попробовав наших гусениц, испытывают жгучую боль и у них вырабатывается условный рефлекс — не есть черных гусениц. Так?
— Ну, конечно, так.
— Допустим. Но ведь гусеницы через каких-либо пять-шесть дней будут линять, и черная шкурка у них сменится на зеленую? Тогда как? Ведь условный-то рефлекс у птиц выработался на черный цвет.
Юра немного подумал, а потом сказал:
— Я где-то читал (теперь уже не помню где), что если птицы или звери имели какую-нибудь неприятность на определенном месте, то в дальнейшем это место не посещают. Понятно?
— Понятно-то понятно, — сказал задумчиво Володя. — Но как быть нашим гусеницам, если сейчас прилетят, скажем, другие птицы? Совсем не те, которые были в первый день. Они ведь всех гусениц съедят в каких-нибудь два-три дня!
Юра подумал и ответил:
— А ты разве забыл — на уроках зоологии нам говорили о том, что за каждой семьей закреплены те или иные места, тот или иной район? И если границы нарушаются, то идет жестокая борьба не на жизнь, а на смерть. Понятно?
— Понятно-то оно понятно, но мне кажется, что это было сказано относительно районов охоты у хищных птиц. Но допустим, что ты прав. А как быть нашим шелкопрядам, если подрастут молодые птенцы? Они-то ведь еще ничего не знают?
У Юры опять нашелся ответ:
— А разве ты не знаешь, что мелкие птицы не едят крупных гусениц? К тому времени наши гусеницы вырастут до размеров твоего пальца… А в общем поживем — увидим. Испытаем. Эксперимент — великое дело!..
И они продолжали экспериментировать, не покидая свой наблюдательный пункт.
ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ
Всем членам юннатского кружка очень понравилось изобретение Юры и Володи. Но, как метко сказал Толя Огородников, пришлось бы авансом скупить на спичечной фабрике все коробки, чтобы посадить в них шелкопрядов, — ведь их скоро будет 20—25 тысяч!
— И всю горчицу в магазинах! — добавил Володя Нарбеков.
— И весь перец, — поддержал Славик.
Вдоволь посмеявшись, ребята все-таки похвалили своих друзей — они решили, что здесь важно не то, насколько приемлема выдумка для практики, а то, что у Володи и Юры пытливый ум.
Однако ум умом, а проблема защиты гусениц от птиц стояла перед юннатами с прежней остротой. Выкормку своих питомцев мы решили проводить опять в природе. Не в городе, конечно, — иначе мы причиним огромный вред. Ведь сто штук шелковичных червей за сезон выкормки съедают четыре-пять килограммов листьев. А у нас не сто их, а во много раз больше, и, как сказал Гена Казенин, они реально требуют пищу каждый день.
Удивительно, как Гена вырос за два года в кружке. Давно ли был новичком-юннатом, а сейчас один из самых активных. Под прозвищем «Реальный» он известен всей школе.
— Значит, снова едем в лес, — решительно произнес староста кружка Рудик Куклин. — И будем жить там весь сезон: сети-то ведь придется охранять.
— Жить в лесу заманчиво, красота неописуемая. Но, кроме кормления шелкопрядов, придется кормить еще и комаров, — сострил Володя.
— Да тебе-то комаров нечего бояться! — ответил под общий смех Славик Ветошкин.
— Тихо! У меня новое предложение, — не обращая внимания на смех, проговорил Володя.
— Какое опять?
— Сети мы оставим в лесу, а сами будем жить-поживать в городе. Только изредка будем ходить на нашу ферму — проверять шелкопрядов.
— Ты в своем уме, Володька? Так мы запросто останемся без сетей! — возмутился Алик. Володя, не моргнув глазом, ответил:
— Все продумано. Чтобы сети не украли, мы обнесем их шнурком с флажками и напишем: «Пункт испытания зараженных гусениц».
— Тоже придумал! Пожалуй, не пришлось бы отвечать за твой «Пункт заражения», — уже не так решительно возразил Алик.
Ребята зашумели. Кто-то одобрял проект Володи, а кто-то возмущался:
— Таких зараженных насекомых американские империалисты сбрасывали с самолетов на Корею во время войны!
— Нет, братцы, это совсем другое дело, — сказал Володя. — У нас гусеницы-то будут незараженные. Мы только идем на маленькую хитрость.
Ребята горячо спорили до тех пор, пока я не прервал их:
— Володино предложение интересное, — сказал я. — О нем надо подумать.
Все заинтересовались и насторожились.
— Давайте флажки сделаем желтыми, — предложил я ребятам. — Желтый цвет — это цвет запрещения. А на листах фанеры напишем: «Стой! Опасно для жизни!» Эти слова напишем на русском языке. А ниже строчкой — на латинском языке: «Для жизни китайского дубового шелкопряда!» И далее тоже на латинском, так как этот язык является международным научным языком. Люди, прочитав слова на русском языке и увидев за сеткой множество червей, я думаю, дальше не двинутся. А привлечь нас к ответственности нельзя — на доске написано правильно, хотя и не по-русски… Но выиграем мы только при одном условии: держать все в секрете.