Эля же не умела удерживать в себе злость по долгу, тем более что ее детство нельзя было назвать тяжелым. Не смотря на кукушечий характер, успешные мама с отцом каждый месяц перечисляли на счет сестер приличную сумму, которая не заменяла родительскую ласку, но помогала жить в достатке. Благодаря этому Эля с Эмилем и по сей день ни в чем не нуждались.
Просматривая через Интернет ролики о своих уже известных родителях, Эля думала о том, что их выдающиеся качества, разделились поровну между дочерями, только вышло из этого... ну в общем то, что вышло. Ира получила трезвый рассудок, железную логику и умение видеть скрытую от постороннего глаза суть вещей, это конечно полезно для жизни, но талантливым ученым, как родители, она стать бы не смогла, да и не хотело. Ей не хватало доставшихся Эле неуемной мечтательности и веры в недосягаемое. А по отдельности от этих черт было мало проку.
За день до праздника девушка с сыном проводили чудесный выходной, устроив пикник. Эля расстелила покрывало на густой траве в парке, близь дома, а малыш, набегавшись вволю и оттаскав за хвост дворового кота, прилег к ней на колени. Девушка читала в слух очередную фентезийную книжицу, и ела зеленое яблоко. Временами она прерывалась, чтобы выслушать Эмиля, который на этот раз настойчиво рассказывал маме о том, что когда летишь, в лицо дует ветер и шевелятся кудряшки на голове, но все равно это здорово, только если тебя не догоняет синяя бяка с раздвоенным хвостом.
- Я тебе свои истории, - взвешивая книжку в руке, сказала девушка. - А ты мне свои. Сказочники мы с тобой.
Мальчик засмеялся, будто понимал подоплеку слов взрослой мамы, и продолжал болтать, а Эля гладила золотистые волосы и смотрела в глубокое небо, в котором и сама бы не отказалась полетать. Ее мысли задвигались плавно, собирая из закоулков разума фрагменты фантазий на тему бескрайности и свободы, смешали их, как варево в большом котле, и вдруг выпустили в летнее небо эфемерное полупрозрачное создание, оно трепетало и извивалось, ложась на воздушный поток, а еще звенело, как охапка разноголосых колокольчиков. Эля спешно затолкала создание обратно в мысли, зная, что таким образом может довести свой и так шаткий разум до опасного состоянии, чего в присутствии ребенка никогда себе не позволяла. Но когда нечто напоминающее и полупрозрачные паруса и живого бумажного змея, затянулось в котел, а тот в свою очередь рассеялся в тумане сознания, Эля почувствовала, что ее рука водит по воздуху. Там где под пальцами несколько мгновений назад скользили прядки шелковых завитков теперь ничего не было, а колени больше не чувствовала тяжести детской тела.
Опустив взгляд и убедившись в том, что ребенка нет, она заозиралась. Сначала достаточно спокойно, подвижный Эмиль иногда становился просто неуловимым, затем встревожено. Но поблизости малыша не обнаружилось. По дорожкам гуляли мамочки с колясками, несколько карапузов оккупировали песочницу, но нигде не было видно яркого пятна желтой майки, которая сегодня была на Эмиле. У Эли в животе зашевелился ледяной страх, она вдруг поняла, что даже не почувствовала, как ребенок поднялся с ее колен.
Безрезультатные поиски длились долго, во всяком случае, девушка потеряла счет времени. Она успела расспросить и мамаш, косившихся на нее укоризненно, и детей, которые последний раз видели Эмиля рядом с ней. Потом отправилась искать его в соседних дворах. Страх, поднявшись вверх, сдавил горло, и Янош еле разобрал, что запыхавшаяся подруга пытается сказать ему в трубку.
Ошарашив начальника историей о внезапно пропавшем племяннике, Янош приехал быстро и еле нашел кружащую среди домов заплаканную девушку. На этот раз они вместе прочесали всю ближайшую к парку территорию, а когда планомерный обход района не принес никакого результата, Янош заключил, что такие поиски неэффективны и бессмысленны. Находящаяся в истерике Эля, не сумела описать диспетчеру полиции сложившуюся ситуацию и этим занялся Янош. А потом сообщил о случившемся Лему.
Не смотря на сгустившийся вечер, друзья не могли уговорить девушку вернуться в квартиру, даже тогда, когда прибывший молодой лейтенант записал показания и отправился толи искать ребенка, толи по другим делам.
В окнах зажегся свет, и ночь осела на двор темными пятнами. Освещение стоящих вокруг домов выдергивало из мрака лишь фрагменты детской площадки. Лем решил подключить "тяжелую артиллерию", и в полголоса разговаривал с начальником службы безопасности своего отца. Девушка, закутанная в пиджак Яноша, всхлипывала, уткнувшись в его грудь.
Неожиданно Лем оборвал разговор и, выронив телефон в траву, побежал куда-то в темноту. В той стороне едва виднелись очертания зонтика песочницы, а на нем, зацепившись за металлический бортик, в метре от земли висел Эмиль. Детский плач ворвался Эле в уши и прокатился по телу ударом тока, но Лем уже аккуратно снимал горько рыдающего ребенка.
Чуть позже они сидели в Эллиной спальне и молча наблюдали, как в свете ночника, посапывает на кровати переодетый, накормленный, и успокоенный малыш. Девушка наотрез отказалась оставлять его в детской без присмотра, поэтому разговор пришлось вести еле слышным шепотом.
- Эээ..., несколько раз пытался начать Лем, но обрывал себя на полуслове. Он задумчиво оглядывал стены, покрытые граффити, которые сам же два года назад расписал.
Янош терпеть не мог это помещение, оно ему казалось не просто неуместным, а нелепым до отвращения. Но в данный момент его раздражала еще одна деталь, он не мог понять, как в нескольких шагах от них, на зонтике песочницы оказался Эмиль. Это было совершенно необъяснимо, и мозги закипали от одних только абсурдных предположений. Сам залезть так высоко он бы не смог, ну не повесил же его туда кто-то специально, тем более совершенно бесшумно и незаметно.
Эля сидела на кровати рядом с сыном и ласкала взглядом каждую черточку хорошенького личика. Он совсем не был похож на Иру, да и на Данила и уж тем более на Элю.
- Принеси чай, - сказал Ян, в упор посмотрев на Лема. Тот в ответ только фыркнул, он с трудом переносил привычку друга командовать, но на этот раз без комментариев встал и вышел из комнаты. Спустя минуту из кухни донеслось клацанье, а потом звон разбитой посуды. Эля поморщилась, но не сдвинулась с места. И даже если бы в данный момент разваливался на кусочки окружающий мир, она бы осталась вместе с сыном на этом мнимом островке безопасности в виде кровати.
- Нужно позвонить и объяснить полиции, что ребенок нашелся, - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Ян.
- Уже позвонил, - произнес Лем из прихожей и, закусив губу, старательно внес покачивающийся в руках поднос с чашками. Половина чая выплеснулась, покрыв поверхность подноса сплошным слоем, и забрызгала, испеченные Элей куксы. Но на это никто не обратил особого внимания.
От нервов у девушки всегда разыгрывался аппетит, может быть именно поэтому она всю осознанную жизнь старалась похудеть и ни как не могла.
- Ну и где сегодня ночуют твои разумные объяснения? - как обычно, не прожевав, осведомился Лем у Яна
- Скорее всего, его кто-то посадил наверх, а потом он соскользнул и повис, - зло сверкнув глазами, ответил Янош.
- Вы слышали, как неожиданно раздался его плачь, - подала голос до того молчавшая Эля. - Словно он начал плакать где-то там, где мы его бы не услышали, а потом оказался на площадке, продолжая плакать.
Молодые люди отреагировали одновременно, только Лем утвердительно кивнул, а Ян отрицательно махнул головой.
- Давайте все-таки сходим к... - девушка запнулась и умоляюще посмотрела на Яноша. Он закатил глаза.
- Самое безобидное, чего можно ждать от мошенников из среды паронормальных эскулапов, это убеждений в том, что мальчиком завладели какие-нибудь духи. Зная тебя, не приходится сомневаться - поверишь, да еще и отдашь кучу денег. Ну, а в худшем случае, просто выкачают деньги, даже не побеспокоившись придумать причину.