— У меня там дома еще… это самое… — приподнятым тоном заговорил Богдан, — еще спрятанная рожь осталась. Надо бы ее забрать сюда.
К командиру чуть ли не на полном галопе прискакал всадник, подал записку. Клим остановился, прочитал.
— Передай, что сейчас же выступаем! — сказал коротко и на ходу начал отдавать распоряжения уже более решительно и поспешно.
— Маринич прислал, — объяснил Богдану. — До вечера надо занять исходные позиции.
Что это такое в точности, Богдан не понял, так как никогда не был военным, однако почувствовал, что это уже отнюдь не колхозное дело: очевидно, приближается что-то боевое и опасное.
В походе Клим снова поравнялся с Хотяновским.
— Тут я глядел, перебирал, — будто виновато заговорил он, — какое бы это вам оружие дать?.. Чтоб полегче было и поудобнее. Так, может, вот это? — и протянул карабин.
Богдан испуганно отшатнулся, но в тот же момент подавил свой внезапно возникший испуг и, чуть выпрямившись, принял оружие. Ладонь левой руки ощутила гладкость дерева… Что-то очень знакомая, даже нежная гладкость; по ней, кажется, скучала левая рука… Словно шейка скрипки…
Как-то неловко стало от такого ощущения.
«Пантин это карабин или нет? Очень уж похож. Может, Клим умышленно так подстроил, чтоб ничего не забывалось?.. Слышно было, что партизаны снова нападали на голубовский гарнизон».
— Спросите у хлопцев, как с ним обращаться, — посоветовал Клим. — Патроны тоже у них возьмете!
Командир отряда стремительно подался в голову колонны, а Богдан провел левой ладонью по вороненому стволу карабина. Хоть он и гладким был, но представление о скрипке исчезло сразу. Потом правой рукой он взялся за ремень карабина и, как когда-то свое старое пистоновое ружье, вскинул его на плечо…
1970
РАСТЕТ МЯТА ПОД ОКНОМ
Повесть
1
Дождь. Настоящий ливень. Никто не против теплых весенних дождей, но и не очень-то приятно, когда они размывают дороги и становится так грязно, что ни пройти, ни проехать.
Высоцкому пришлось остановить машину. Впереди, в ветровом стекле, — стремительные грозовые тучи, по сторонам тоже все потемнело. Будто сквозь густой туман видны у дороги две березки. Они уже зеленые, свежие и яркие, а под ливнем кажутся темными. Высоцкий помнит эти березки с позапрошлой осени. Когда приезжал сюда, они были желтые и вокруг все желтело от опавшей листвы, а больше от щетинистой ржаной стерни. Тут не пахали — участок отводился под стройку.
…Косой дождь перекатами наплывал спереди, но заднее стекло было не залито, и Высоцкий увидел в зеркальце, что по дороге кто-то идет. Узнать человека в плаще было трудно. Высоцкий приоткрыл переднюю дверцу. Дождь с ветром ворвались в щель, снаружи донесся шквальный шум, но ухо уловило, как тяжелые капли барабанили по плащу.
— Скорее сюда!
Плащ зашуршал возле дверцы, из-под него показалась мокрая рука, маленькая, розовая и такая чистая, что казалось, светится насквозь.
— Вот спасибо вам! — послышался спокойный женский голос. — Это же надо — такой дождь!
Усевшись рядом, женщина сняла с головы капюшон, и на шею упали пышные каштановые локоны. Высоцкий увидел выразительные и очень красивые глаза, — наверно, никто не мог удержаться, чтоб не заглянуть в них.
— А что у вас?.. На мое счастье, машина испортилась? — спросила неожиданная пассажирка. Спросила и засмеялась, доброжелательно посмотрев на соседа.
— Нет, не испортилась, — ответил Высоцкий. — Остановился, чтобы переждать дождь.
— А у меня получилось, что ни сюда, ни туда: ни на работу возвращаться, ни домой бежать.
— Где вы живете?
— Там… на островке.
Высоцкий усмехнулся: он хорошо знал, что это за островок и почему люди прозвали так большую деревню Голубовку, с клубом, с добротным помещением сельского Совета и средней школой. Какая-то нелепость была в том, что к одной этой деревне все еще не подвели электричества, и она выглядела темным островком среди сияющих огнями новостроек и соседних деревень.
— Так я вас и отвезу в Голубовку, мне как раз по дороге.
— Куда ни езжай, так она по дороге, — сказала девушка, — только туда не доедете.
— Почему?
— Грязь по колено. Если и доедете, то на улице машина сядет.
Против этого нечего было возразить — Высоцкий знал, какое тут в некоторых местах месиво ранней весной и осенью. Неподалеку отсюда, где возводятся первые кварталы нового города, испокон веку была низина, люди прозвали ее Колесищем.