— Это вы писали? — спросил у девушки.
Она узнала местную многотиражку и утвердительно кивнула головой.
— Псевдонимом подписались или это ваша фамилия?
— Моя такая! — засмеявшись, сказала девушка. — Неважнецкая у меня фамилия, но я нигде ее не прячу. Пишу — подписываюсь, выступаю — тоже всегда говорю, кто я такая.
— Ева Дым, — раздельно прочитал Высоцкий. — Чем же плохая фамилия? А по отчеству как вас? Скажите уж все.
— Кузьмой отца звали, — охотно сказала девушка. — А я — просто Ева. Так меня все зовут.
— Попало тут нам! — еще раз взглянув на небольшую подверстку в полосе, промолвил Высоцкий. — И правильно, абсолютно правильно!
— Вам лично не попало, — как-то заволновавшись, сказала девушка. — Я имела в виду Истужкина… Вы, наверно, знаете, что это за человек?.. Для него существовало только то, что на пользу ему…
Высоцкий слушал эти откровенные оправдания и уже больше по памяти перечитывал некоторые абзацы из статьи. Они были очень непосредственные и прямые, порой резкие, но убедительны и логичны. Слова и выражения подобраны точно: кто прочитает, так вряд ли скоро забудет. Незаметно глянул на ее руку: в библиотеке она дрожала от холода. Представилось, как этой рукой, в перерыве между выдачей книг, писалась вот и сегодняшняя заметка. Почерк круглый и четкий. Таким почерком выведена и надпись, что висит на дверях библиотеки. На статью, конечно, возлагались надежды, а вот прочитали ли ее те, кому она адресована?
— Что ж, будем стараться, — пообещал Высоцкий. И сразу заметил, как Ева опустила глаза. Почувствовал, что она подумала в этот момент о нем, и поправился: — Я понимаю, что вы уже, должно быть, слышали такие слова от других, но я действительно хочу помочь. И вам лично, и общему делу. Правда, не все от меня…
— Вот этого не говорите! — перебила девушка. — Действительно наскучило! До того уж модными стали эти слова, что слушать противно. Особенно от вас. Скажите прямо: можете что сделать или ничего не можете?
— Хорошо, — кротко улыбнувшись, ответил Леонид Александрович. — Скажу прямо — сделаю, но не сразу.
— Ну это уже более конкретно. Спасибо! Хоть там у меня и очень тесно, неудобно, однако летние месяцы кое-как проживем. Я боюсь остаться там на осень и еще на одну зиму. Сил моих не хватит.
— Нет. До осени переселим, — подтвердил Высоцкий. — Думаю, что и раньше.
Ева отвернула узкий рукав жакета и посмотрела на часы.
— Что, у вас обед? — спросил Леонид Александрович, и снова перед его глазами мелькнула вывеска на библиотечных дверях.
— Вообще-то перерыв, — ответила Ева, — но вряд ли я успею уже сбегать домой.
— А как же? Разве… Где вы обедаете?
— Нигде. — Ева вдруг покраснела и, засмеявшись, виновато посмотрела на Высоцкого. — Иногда, случается, на ходу съем что-нибудь, а не то так забегаюсь, что и забуду про обед. До самого вечера не хочется есть.
— Молодая вы, выносливая, — тут уж как старший начал говорить Высоцкий. — Организм все переносит, однако не злоупотребляйте своим здоровьем.
— Да я и не такая здоровая, — будто давнему знакомому призналась Ева. — Осенью слегла на несколько дней. Поехали в колхоз выступать, а дождь как польет… На мне только вот эта жакетка была.
— Вот видите! — Высоцкий укоризненно покачал головой. — Значит, надо нам хоть немного, но и о себе думать. А с чем вы там выступали?.. С докладом, лекцией?
— Да нет, что вы! С самодеятельностью.
— О, это интересно! А есть уже у нас что-нибудь?
— Есть. При клубе.
— Вы, наверно, поете?
— Всяко бывает. Немного пою, немного танцую, а больше — читаю. Басни очень люблю читать.
— «Вороне где-то бог послал…» — нараспев, подражая некоторым современным поэтам, продекламировал Высоцкий и засмеялся. — Сто лет живет эта ворона, а новых таких басен я что-то и не слышал.
— Почему, есть у нас не только Крылов, — уточнила Ева. — Крапиву́ читаем, Михалкова. А частушки да эпиграммы — свои. — Девушка снова взглянула на часы. — Ой, заговорилась я с вами… Побегу!
— Так куда вы, домой?
— Ну если вы так напугали меня, то придется сбегать пообедать.
— Я подвезу, как раз еду в ту сторону.
Машина стояла возле временного барака, в котором разместился строительный трест. Тут уже были посажены деревца, которые вскоре должны зашуметь. Не только посажены, но и огорожены заборчиком. А заборчик покрашен под цвет зелени. Но пока что деревьев маловато: весь участок завален строительными материалами, изрыт, кое-где возвышаются корпуса, закладываются фундаменты.