Я хочу отдать ему сигарету.
— Да ладно, докуривай уже, святая.
Он достаёт для себя вторую. Я делаю новый глоток.
У прилавка с клубникой стоят какие-то хиппаны. Я стреляю у них сигарету. Потом не выдерживаю и подхожу стрельнуть еще одну. Потом вспоминаю, что у меня нет с собой зажигалки. Снова подхожу — прошу подкурить.
— А ты че грустная такая?
Я поднимаю взгляд к небу, как будто там есть ответ.
— Да не, ничего. Просто спала мало.
— О-о, кайф, мы тоже. Слышала, что без сна у организма включается особый режим? Как под таблетками, только круче. Типа органичный.
И почему мне на таких везёт?
— Вы из восьмидесятых, ребята?
Они как-то съеживаются в усмешке и я успеваю ретироваться. Выхожу на узкую улочку, где целуются подростки в шортах.
Кайф, чистый кайф.
— Не будь занудой.
— Да он же щас её съест!
— Егор, это нормально, все целуются. Ты же не маленький уже.
— Целовать надо не так, как будто хочешь съесть человеку нос.
— А как?
Он ничего не говорит и снова закуривает. Передаёт сигарету мне. И очень внимательно смотрит, как я затягиваюсь.
— Красиво.
Вот так просто. Красиво.
— Спасибо, Егор.
Я пытаюсь потрепать ему волосы — хоть как-то коснуться. Он уворачивается, наклоняя голову. Я оставляю попытки и просто курю дальше.
— Слушай, а ты вот не думала, ну, что после школы делать будешь?
— А?
— После школы планы какие?
— Как все — в институт.
— А-а… понял.
— А чего?
— Да не, ничего. Думал уехать к себе.
— К себе?
— Ну, к бабе с дедом. Они зовут че-то. Хотят внука видеть.
— Так и чего? Прощаемся, что ли?
— Да ты, глупая, ну. Ты еще в одиннадцатый не перешла даже.
— Вот я и удивляюсь — чего так заранее прощаться?
— Да не, ну я это… я думал, может, ты со мной?
— С тобой?
— Ну, туда поедешь. Я уже не могу без тебя…
Тут он сделал паузу.
— Не могу без тебя, ну, спать, то есть.
Попытался исправить. Мы смеёмся, вышло неловко.
— Ну, ты поняла, короче.
— Поняла. Я подумаю.
— Да, да. Ты подумай. Хорошенько.
Мы снова смеёмся.
— Хорошо, Егор. А может для начала на каникулы слетаем? Познакомиться.
— С кем?
— Егор…
— А-а, да. Ты же не знакома. Да. Давай.
— Давай.
Так и договорились. Покупали билеты на его сэкономленные — оказалось, он давно копил. Знал, что мама даст, но с условием. Он боялся всяких условий. Взяли без обратных билетов — не зря. Мы провели там всё лето.
Кофе остыл, перестал горчить. На стене передо мной виднеется: «Буду пить». Само собой продолжается:
— Хорошо бы собаку купить.
— Реально собаку хочешь?
— Да нет, глупая, ну это Бунин же.
— Чего?
— Бунин.
— Который «Тёмные аллеи»?
— Да. Но не только. Это стихи его.
— Он стихи писал?
— Ага.
— Кайф.
Егор стал таскать мне книжки непонятно откуда.
— Вот, а это Рыжий, короче.
— Что, прям такая фамилия — Рыжий?
— Ну, типа того. Я тебе потом видео с ним покажу, он там ходит по городу своему.
— Егор, а откуда ты его знаешь?
— У меня мама любила его.
— Он твой отец?
— Ау, мозг включаем! Она у меня поэзию любила просто. Творческая штучка была.
— Ага.
— Ага.
Мы молчим.
— Мне не хватает нежности в стихах.
Пауза.
— А я хочу, чтоб получалась нежность.
Пауза.
— Прикол.
— Ещё какой.
Он смотрит на меня.
— Пошли покурим. Только тихо.
За окном уже ночь и мы выбираемся тихо курить, пока у мамы в комнату закрыта дверь. На углу дома перебегаем от подъезда к клумбам — окно мамы выходит как раз на парковку.
Кажется, будто мы свободны и всё можем. Я кружусь в ночнушке и курю. Он подходит меня обнимать.
Я всё-таки хочу, чтобы он меня поцеловал.
Он берёт из моей руки сигарету. Наклоняется так, что мы лбами и носами касаемся лиц друг друга. Мы улыбаемся. Он отходит и продолжает курить.
Я хочу, чтобы эта ночь не кончалась.
Я допиваю остывший кофе, отдаёт испарениями коньяка. Сколько я выпила? Почти ничего. Но на пустой желудок. Ладно.
Уже порядком рассвело и припекает солнце.
Как будто бы нужно возвращаться к жизни. Но я не могу. Вот бы ещё чуть-чуть.
Я возвращаюсь к углу с чебуречной, покупаю ещё одну рюмку, выпиваю разом.
— Да ты пьешь, как не в себя!
— А?
— Женский алкоголизм не лечится.
— Можно подумать, мужской лечится…
— Я о таком не читал.
— Все эти твои поэты покончили с собой, ты в курсе? Явно алкаши.