– Ничего не хочешь мне рассказать?
– А должен?
– Тебе виднее. Просто мне вдруг подумалось: если ты так меня ненавидишь, что даже убить пытался, то, может, хоть объяснишь, за что?
– Сама не догадываешься?
– Представь себе, нет. И прекрати уже отвечать вопросом на вопрос. Если бы мне хотелось пустой болтовни, то я общалась бы с Истой.
– Значит, рыжая красотка – это Иста, – для разнообразия не спросил, а констатировал парень. – А тебя как зовут?
– Ты что, собирался меня прикончить даже не зная, кто я? – Я едва справилась с нервным смешком.
Вот всё у меня не как у людей. Даже убийца какой-то неправильный. И отношения у нас с ним тоже неправильные. Где это видано, чтоб несостоявшиеся палач и жертва вели задушевную беседу за жизнь, уютно расположившись на лесной полянке. И при этом находясь в плену у эльфов. Которые, к слову, уже начали неодобрительно на нас, болтунов, коситься.
Впрочем, возможно, всё дело было именно в общем заключении. Совместно пережитые неприятности – они сближают.
– Я знаю, кто ты. Но не знаю, как тебя зовут. Так понятно?
– Вполне. И что же ты обо мне знаешь?
– Ты олла.
– И?
– И всё.
– Грандиозно! – Я всё-таки не выдержала и расхохоталась в голос. – И весьма информативно! Особенно учитывая, что сама я об этом узнала где-то за час до нашей второй встречи. И это все причины для убийства?
– Это повод, а не причина, – чуть поколебавшись, малопонятно объяснил блондин. – В принципе, когда мы первый раз схлестнулись, я не больно-то хотел тебя убивать.
– Зато потом прямо-таки жаждал.
– Ты сама виновата.
– В чём? В том, что олла? Да мне нафиг такая сила не нужна, я ей и пользоваться-то не умею. И по достоверным источникам, ещё лет двести не научусь.
– И не учись, целее будешь. Только могущество твоё тут не при чём.
– А что при чём?
Вместо ответа парень поджал губы и уставился куда-то мне за спину. Я на всякий случай обернулась, но ничего, достойного внимания, не увидела. А белобрысый продолжал упорно молчать.
– Просто скажи, в чём дело, и я от тебя отстану, договорились? Поверь, я действительно не знаю, чем могла тебе досадить.
– «Досадить» – это мягко сказано, – Маг, наконец, удостоил меня взглядом. И тут же, словно боясь передумать, произнёс: – Вообще-то ты убила мою мать.
– Чего? – От искреннего недоумения у меня не только слова с языка, но и все мысли из головы исчезли. – Это ты сейчас в переносном смысле говоришь, да?
– Нет, в самом что ни на есть прямом. И не отпирайся, я всё знаю.
– Всё? Вот то есть прямо-таки совсем всё, да? И как же это произошло?
– Она хотела убить тебя, а получилось так, что ты – её.
– Угу. Вот прямо-таки злостно растерзала, разрубила на кусочки и бросила на корм собакам.
– Не смей так говорить! – Кажется, парень попытался вскочить, но сил у него едва хватило на то, чтоб чуть приподняться, и сразу же рухнуть обратно на траву.
– А ты прекрати нести чушь. И запомни раз и навсегда: я в своей жизни убила одного-единственного человека. И этот человек – ты. Что касается твоей матери, то… – Я старательно вгляделась в лицо мага, пытаясь сообразить, не пересекалась ли я когда-либо с похожими на него личностями. – …это случайно не такая высокая кареглазая блондинка предпенсионного возраста? Тощая, как вобла сушёная, но не без харизмы. Ходит в красном платье, носит на голове золотую диадему…
– Нет! – Парень скорчил такую физиономию, будто я ему с размаху врезала по раненой руке. Судя по всему, женщину он по моему сумбурному описанию опознал, но ни о каком родстве с ней даже слышать не хотел. – Эту воблу-селёдку я бы и сам с удовольствием в гробу увидел.
– Ну, тогда не знаю, – я демонстративно развела руками. – Больше я никому дорогу не перебегала. И тем более – не убивала. Вот честное слово. Веришь?
Повисла пауза.
Белобрысый старательно пялился мне в глаза, пытаясь углядеть в них хоть какой-то намёк на ложь. Взгляд я не отводила – покорно ждала, пока насмотрится. А сама тем временем наблюдала за парнем.
Не знаю, какая работа мысли происходила в этот момент в его голове, но выражение лица менялось постоянно: наивный испуганный мальчишка превращался в серьёзного молодого человека, тот, в свою очередь, во взрослого, тёртого жизнью, мужчину – а потом всё начиналось заново. Он вроде бы и хотел поверить мне – но боялся обмануться. Значит, уже обжигался на вранье и, видимо, не раз.
А я всё смотрела и пыталась понять, сколько же ему лет. Слишком непосредственный для взрослого, и слишком усталый для подростка. Усталый не физически, а морально. Словно давно уже повидал на своём пути всё, что только можно, и теперь хочет одного – спокойствия. Странный парень!
– Олег, – внезапно произнёс он и сморгнул. Кажется, моя честная физиономия всё же перевесила весь груз его сомнений.
– Аика, – представилась я чужим именем.
– Это по-эльфийски значит «смелая», да? – блеснул эрудицией маг.
– Не «смелая», а «дерзкая», – машинально поправила я. – И тогда должно быть не «аи ка», а «а йка». Чуствуешь разницу? Ударение смещается, и первая гласная длиннее…
Закончить лекцию по словообразованию мне не удалось – помешал истошный вопль, прокатившийся над лесом.
Сперва мне показалось, что кричала девушка, но Ксанка рта не открывала, а других барышень поблизости не наблюдалось. Да и откуда им здесь взяться?
Но не успела я задуматься над этим вопросом, как вопль повторился. Теперь я смогла разобрать, что голос орущего не столько женский, сколько просто высокий и звонкий.
– Хэйнар! – безошибочно определил лысый и, бросив недорезанную морковку, рванул на звук. Остальные побежали следом.
Поляна обезлюдела (вернее, обезэльфела), в считанные секунды. Только Файриан задержался, недоверчиво оглянувшись на пленных. Оставить нас одних он бы не рискнул, а выставлять в охрану было уже некого. И сам он остаться не мог – командир всё-таки. И связать времени не было.
Помедлив, кано махнул рукой на все меры предосторожности, и бесцеремонно указал пальцем на меня и Ксанку:
– Вы, обе, за мной, и чтоб ни шага в сторону. И скажи этому… А, ладно, не говори, и так никуда не денется. Всё, пошли!
В конечном итоге мы, конечно, не пошли, а побежали.
Двигался эльф так легко, словно и не было только что многочасового марш-броска под полуденным солнышком. При этом он периодически забывал, что следом поспешаем мы, и небрежно отодвинутые в сторону ветки то и дело норовили садануть меня по лбу. Иногда я успевала прикрыться рукой, но чаще – просто пригибалась. И тогда Ксанка за спиной коротко взвизгивала, получив хлёсткий удар.
Хэйнар больше не кричал, и я невольно поймала себя на мысли, что волнуюсь за молодого остроухого. Что же с ним могло стрястись в двух шагах от основной стоянки? Ладно, пусть не в двух, а в двухстах, но дело это не меняло. Может, навернулся и ногу сломал? Или столкнулся с каким-нибудь хищником? За всё время пребывания в Вертском лесу мне ни разу не попадалось на глаза дикое зверьё, но точно знала, что волки и медведи здесь водятся. Пожалуй, встретиться с ними было бы не очень приятно.
А если кто-то из них сейчас доедает Хэйнара, а другой уже принюхивается к беззащитному Олегу и оставленным без присмотра продуктам? Ужас какой!
Тут Файриан вдруг резко остановился, и я поняла, что мы прибыли.
Весь отряд собрался на берегу ручья. Точнее, почти на берегу, потому что от вожделенной воды нас отделяла широкая полоса высоченной, метра под два, крапивы. И в зарослях этой колючей пакости что-то двигалось. Временами движение сопровождалось жалостливыми стонами и поскуливанием. Такие звуки мог бы издавать неупокоенный призрак, решивший настроить против себя всех обитателей родового замка. Или молодой растяпа-эльф, заплутавший в трёх соснах, и при этом нахватавший полные штаны колючек.