Крылов пересадил Виталия с «восточного» пульта на «западный», а сам сел на его место.
— Хотите посмотреть? — почему-то шепотом спросил его Виталий, чуть отодвигаясь от тубуса экрана локатора. — Идет, но скорости маловато…
Крылов усмехнулся: определить на экране локатора, какая скорость даже у Ту-104, так же трудно, как заметить передвижение на циферблате часов минутной стрелки. Но все же он пригнул голову к тубусу и вгляделся в оранжевый экран: на его левом секторе одиноко мерцала зеленоватая точка.
Крылов повернул к себе микрофон и нажал кнопку:
— 75410, Кольцово.
Ответил, как Крылов угадал по голосу, штурман — Геннадий Осипович Витковский. И Крылов, неожиданно для самого себя, спросил не по инструкции:
— Геннадий, погоду у нас знаешь?.. Как намерен садиться?
— Командир считает, сядем нормально, — ответил Геннадий Осипович, тоже, очевидно, узнавший голос своего бывшего командира.
— Что у вас с топливом, Геннадий? Может, дотянете до Челябинска?
— Нет, Виктор, садиться будем в Кольцове. Керосина сейчас около трех тонн.
— Значит, только на посадку?
— Только на посадку и с первого захода.
— Локатор в порядке?
— На локатор надежды нет: командиру нужен обогрев стекол. Так что вся надежда на «землю».
— Ясно. Я переключу на тебя всю технику. Подвести-то мы тебя подведем, а как будете садиться?
— Сделай полосу посветлей.
— Это само собой. Включим освещение на максимум[25].
— Ты меня не понял. Вспомни: сорок пятый. Кенигсберг. Возвращались ночью. Подбили нас. Вспомнил?
— Понял. Включим прожекторы. На какой высоте прошли Артемовский?
— Две сто.
Крылов отодвинулся от микрофона, вытащил из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб.
— Что у вас было в сорок пятом? — услышал он над собой голос Ивановского.
Все начальство, пока он разговаривал со штурманом 75410-го, от стола руководителя полетов перешло к пульту «восточного» диспетчера: связь с самолетом шла по «громкой», значит, весь разговор слышали.
— Подбили нас зенитчики, — объяснил Крылов. — На честном слове дотянули до аэродрома, а там — низкая облачность, дождь.
— Как же вы сели?
— Осветили аэродром автомобилями. Завернули на поле какую-то автороту.
Ивановский внимательно посмотрел на Крылова, потом оглянулся на главного инженера управления.
— Сколько у вас автомашин?
— Штук двадцать наберется… — не очень определенно ответил главный инженер.
Недоумение главного инженера в той или иной степени разделяли все: при любой аварийной посадке на поле оставляют только пожарные машины и «скорую помощь». Все, что может помешать посадке, убирают. А тут — целая автоколонна!
Ивановский мельком глянул на главного инженера, встал, обогнул пульт и подошел к окну. Из окна был виден кусок аэродрома и цепочки огней вдоль взлетно-посадочной полосы. А еще дальше, за полосой, смутно угадывался силуэт радиолокатора. «Хоть бы луч, какой пробил эту проклятую облачность! А у них еще и дворники не работают — значит, на стеклах слой воды. Совсем вслепую прядется сажать… Дождь как назло!»
Начальник управления подошел к пульту.
— Где здесь ЦДА?[26]
Виталий Витковский мгновенно нашел нужный тумблер, схватил телефонную трубку селектора и протянул Ивановскому.
— ЦДА? — спросил начальник управления. — Ивановский. Почему не доложили о подготовке к приему аварийного самолета?
Выслушал и отрезал:
— Через пять минут полоса чтоб была готова! Я без вас знаю, что они могут сесть и со льдом. Могут, но не должны! И вот еще что: сколько у вас сейчас автомашин на ходу?.. Так. Топливозаправщики не годятся. Остальные все до единой, немедленно на летное поле, вдоль начала полосы, и прикажите шоферам включить фары на полную мощность. Приказ ясен? Да, вот еще что: не исключено, что самолет при посадке выкатится за «борт», поэтому автомашины расставьте так, чтобы не мешали. Ясно? Выполняйте!
02 часа 01 мин,
Москва, Центральная диспетчерская Аэрофлота
Генеральный конструктор разрешил повторить полет на высоте восемьсот метров, Двигатель летчики 75610-го запустили в час сорок восемь. Запустили с третьей попытки, меняя по рекомендациям главного конструктора режимы, и едва двигатель набрал номинальные обороты, как диспетчер порта Домодедово начал передавать указания по запуску в ЦДС.