— Командир, когда ожидается посадка? Через пятнадцать?.. Надо будить?.. Ясно!
Вложила трубку в гнездо, взяла микрофон и произвела переключение на абонентском щитке.
— Товарищи пассажиры, через пятнадцать минут наш самолет произведет посадку в порту Кольцово. Прошу всех пристегнуться, не курить и с мест не вставать. Температура воздуха в Кольцове — минус три. Идет мелкий дождь. — Решила, что о гололеде говорить не надо, и сделала второе объявление: — Товарищи пассажиры! На борту самолета находится больной мальчик. Срочно нужен аспирин или норсульфазол. У кого есть — нажмите, пожалуйста, над собой кнопку вызова бортпроводника. Повторяю…
Кнопка вызова загорелась в первом салоне.
— Татьяна, — сказала Людмила. — Проверь, пожалуйста, в первом салоне у всех привязные ремни, чтоб пассажиры в них не болтались, посадка будет тяжелой. И выясни, кто вызывал. Боюсь, что это не из-за лекарства…
Кнопка горела над первым рядом — Людмила не ошиблась. К первому ряду подошли Татьяна и майор.
— Опять она… — обернулась на ходу Таня к майору, и тот понимающе кивнул: «Все ясно. Меры приму».
Действительно, кнопку вызова нажал моряк по просьбе девушки.
— Там, — сказала девушка, растягивая слова. — Там аспирин…
Моряк ткнул пальцем наверх, на багажную сетку. Там лежала коричневая сумочка. Таня достала и подала сумочку девушке. Та вяло, словно плохо заведенная кукла, отрицательно покачала головой, и Таня поняла, что в сумочке ей надо рыться самой.
В сумочке оказалась целая аптечка.
02 часа 21 мин.
Свердловск, командно-диспетчерский пункт Кольцово
В два восемь Виталий передал самолет отца диспетчеру подхода, и Крылов, все поняв, сказал:
— Принял!
— Сдал! — выкрикнул Виталий и, не обращая внимания на начальство, продолжавшее тесниться вокруг пульта «восточного» диспетчера, кинулся из зала.
На «вышке» было темно, я Виталия не сразу разглядел неподвижную фигуру Баранова — диспетчера «круга»[27], стоявшего у стеклянной стены «вышки». Вообще-то место у Баранова за пультом, у экрана локатора, но, очевидно, на «круге» сейчас не было ни одного самолета, и Баранов наблюдал за приготовлениями на посадочной полосе.
— Виталий? Отпущен?
— Отпущен — откликнулся Виталий, осторожно, чтобы не задеть в темноте за пульт или стул, продвигался к Баранову и, уже подойдя почти вплотную, заметил, что тот не один: рядом с ним стоял второй хозяин «вышки» — диспетчер посадки.
— Отец летит? — тихо, как бы между прочим, спросил Баранов.
— Отец, — подтвердил Виталий и прижался лбом к прохладному стеклу.
Отсюда, с «вышки», хорошо просматривался аэродром со всеми стоянками, рулежными дорожками и ярко освещенной полосой. Никогда еще Виталий не видел столько света на полосе: десятки прожекторов — аэродромных и автомобильных — прорубили в темной мглистой апрельской ночи светящийся коридор, и не сразу Виталий заметил автомобили, выстроившиеся на поле чуть в стороне от полосы.
— Это они хорошо придумали с автомашинами, — сказал Баранов.
— Не ослепили бы, — тихо отозвался диспетчер посадки.
— По курсу светят. Главное, чтобы заметили полосу сквозь облака…
Диспетчер посадки глянул на светящийся циферблат часов и сказал Баранову:
— Принимай, сейчас передаст тебе.
Баранов неторопливо повернулся, обогнул пульт, придвинул стул и сел.
А Виталий, прижимаясь лбом к прохладному стеклу, скользил взглядом по ярко светящейся полосе дальше, в конец, пока не увидел на третьей рулежной дорожке длинные, похожие на заправщиков «пожарки», и рядом — едва различимую сквозь морось — белую «скорую помощь».
— «Круг», — услышал он сзади себя голос диспетчера подхода, искаженный усилителем. — Прими 75410, высота тысяча сто. Посадка по-аварийному.
— 75410 принял, — ответил Баранов и сразу вызвал самолет: — 75410, Кольцово, «круг», доложите курс.
Самолет ответил немедленно, но ответил не отец, а командир:
— Кольцово, «круг», 75410. иду курсом двести шестьдесят.
Командир, как и диспетчеры, говорил спокойным, будничным тоном, да и шли они почти посадочным курсом, а значит, должны выйти на полосу точно, и, если бы не предупреждение, что самолету предстоит посадка по-аварийному, да если бы не пожарные и «скорая», можно было бы подумать, что иллюминация, которую устроил на полосе начальник управления, — в честь прилета какого-то высокого зарубежного гостя…
Виталий увидел, как от здания командно-диспетчерского пункта отъехала желтая со щитом на русском и английском языках — «Следуйте за мной!» — машина руководителя полетов порта, увидел, что машина направилась к третьей рулежной дорожке, туда, где темнели пожарные и «скорая», и бросился вон не в силах больше выдержать вида этой нарядной, так ярко и празднично расцвеченной посадочной полосы…