Карле, высокий, с бледным женственным лицом и волосами, распущенными по плечам, сошел с помоста, спустился к певцу. Тот оборвал песню и смешался под пристальным взглядом ярла. Из-за борта на викингов плеснуло волной. Корабль качнуло. Рулевые, с усилием ворочая тяжелое правило, выровняли драккар.
— Пой славу коня морского! — сказал Карле певцу. — Пусть будет нашему драккару попутный ветер. Пусть будет удача в торговом деле и счастливый обратный путь!
Певец-скальд стал слагать новую вису о том, что судно храброго Карле — дар короля Олафа, имя ему — Дракон, и потому на всех чужеземцев оно наводит страх и смятение. На парусе изображен морской орел. Честный Карле и светловолосый умный брат его Гунстейн приведут в повиновение жалких биармов, и лесные люди сами принесут к ногам смелых викингов несметные богатства. Король будет доволен. Он щедро наградит всех, когда они вернутся в Нидарос.
Из носового шатра выбрался Гунстейн, такой же высокий, как и брат его. Гунстейн подошел к Карле, положил руку ему на плечо и тоже стал слушать певца.
Обгоняя корабль, гремели за бортами зеленовато-серые сердитые волны. Ветер туго натянул парус. Гребцы, дружно взмахивая веслами, откидывались назад, упираясь ногами в поперечины, прибитые к настилу на днище. Драккар накренило внезапным порывом ветра. Кормчий ударил в медный гонг. По этому сигналу левые гребцы осушили весла. Рулевые побагровели от усилий. Судно выправилось.
Певец умолк. Братья пошли на нос и, склонившись, скрылись в своем шатре. Там они устроились на мехах перед низеньким походным столом. Слуга принес им еду.
— Если ветер не изменится, вечером придем в Сандвери, — заметил Карле.
— Думаю, Туре Хунд ждет нас, — отозвался Гунстейн. — Не очень надежный спутник в походе. Хитер как лисица и злобен как пес.
— Недаром и прозвище носит: Собака.
— Зря ты согласился идти с ним в Биармию! — пожалел Гунстейн.
Об этом и думал Карле, угрюмо сдвинув светлые брови. Желая рассеять свои сомнения, он сказал брату:
— Если у него команда будет больше нашей, я не пойду с ним в Биармию.
— А что скажет тогда король? — отозвался Гунстейн.
Карле молчал. Гунстейн, покончив с завтраком, отер губы и откинул назад мягкие волосы.
— Теперь уже поздно отказываться от похода, — добавил он.
ВСТРЕЧА У САНДВЕРИ
Остались позади два дня и две ночи. Впереди показались очертания острова Сандвери. Погода испортилась. С юго-запада надвигались тяжелые рваные тучи. Ветер посвежел, и волны подернулись пенной сединой. Труднее стало работать веслами. В весельные дыры летели брызги, плечи и бока гребцов стали мокрыми. Карле снова вышел на палубу. Голова дракона, вырезанная из дуба и венчавшая форштевень, то вздымалась над волной, то опускалась. Карле крепче ухватился за канат, натянутый, как струна феле[37].
Он высматривал среди волн парус Туре Хунда — Собаки. Этот парус, сотканный из полос красного и синего цветов, был известен всему норвежскому побережью. Он наводил страх на селения данников лапонов. Все суда, завидев его, спешили укрыться в фиордах.
Огибая остров с северо-запада, Карле неожиданно встретился с этим парусом. Корабль Хунда вынырнул из-за скал и поравнялся с драккаром Карле. Викинги убрали парус и на веслах поддерживали корабль против волн. С драккара Хунда спустили лодку. Гребцы налегли на весла. Море кидало лодку как пустой бочонок, но она упрямо пробиралась по гребням волн. Вот уже Карле рассмотрел гребцов и Туре, сидевшего на корме. Лодка развернулась и подошла с наветренной стороны к штирборту драккара. Мягкая лестница из кожаных канатов скользнула за борт, и Туре — Собака вцепился в нее, оставив лодку. Быстро и ловко он взобрался на корабль. Братья приветственно подняли руки.
— Попутного ветра и большой удачи! — низким густым голосом произнес Туре Хунд.
— Попутного ветра и удачи! — отозвались братья.
— Один драккар — половина удачи, два драккара — целая удача. Один драккар — половина силы, два драккара — сила, которую не сломать никому! — говорил Туре Хунд.
— Но ты нарушил наше условие, — хмуро отозвался Карле. — У тебя корабль вдвое больше моего, и команды на нем наверняка не меньше сотни.
— Команды восемьдесят человек, — блеснув белками темных глаз, ответил Туре. — Меньшего драккара у меня нет, а чтобы отправиться с таким судном, двадцатью пятью гребцами не обойдешься.