ПУПУНЕНА СЫН[1]
Пупунена сын, зайчонок,
сам ты, Пупунен-мороз,
у тебя ведь дел немало:
ты морозь болота, земли,
там, где вспахано, морозь,
где не вспахано, морозь,
остужай в озерах воду —
головы моей не трогай,
не студи моих ногтей,
не зноби меня, мороз!
Положу мороз на санки,
посреди саней на вязки,
на холодные копылья,
сверху на мороз усядусь.
ЛЕС, ШУМИ, ЗВЕНИ, СОСНЯК
Лес, шуми, звени, сосняк,
ты звени, песчаный берег,
шелести, трава морская,
мне шурши, морской тростник,
злополучному навстречу,
мне навстречу, горемыке.
РАЗГОВОР ХМЕЛЯ С РОЖЬЮ
Хмель из ельника вскричал,
с края поля рожь спросила,
а вода со дна колодца:
«Скоро ль вместе будем, сестры,
скоро ль рядышком, золовки?
Редко рядом мы бываем,
редко сходимся, сестрицы,
сосны, редко мы в обнимку,
рядышком, войны повязки,
дети матери единой.
Если мы Теперь сойдемся,
если встретимся друг с другом,
будем, сестры, только вместе.
Нам пора начать веселье,
нам пришла пора плясать,
вышло время танцевать
на полу у богача,
на лугу у старика».
БОЛЬШОЙ ДУБ
Напою я в этот дом,
напою я в дом богатый,
чтоб всего хватало в нем.
Отдают здесь все, что есть:
умирающему — хлеб,
странствующему — краюху,
нищему дают полхлеба,
целый кузовок — калеке.
Напою я в этот дом
для хозяюшки невестку,
для хозяина — тулуп.
Напою я в этот дом,
напою я в дом богатый
дуб во двор на середину,
ветки ровные — на дуб,
желудь — на любую ветку,
золотой клубок — на желудь,
на любой клубок — кукушку.
Как кукушка закукует,
так и сердце затрепещет,
запылает, словно пламя,
захмелеет голова.
С веток пиво потечет,
с веточек вино польется.
Кто сломает этот дуб,
сломит дерево большое?
У меня есть славный братец,
он свининою питался,
на свином поднялся сале.
Он сломает этот дуб,
сломит дерево большое,
комель, обратит в бочонок,
в мачту превратит вершину,
середину — в целый погреб,
ветки маленькие — в рюмки.
Выпьют девушки из бочки,
девочки попьют из рюмок,
прямо из ведра — старухи,
из чего дадут — мужнины,
юноши — из полубочек.
ВСЮ БЫ ЖИЗНЬ Я КУКОВАЛА
Я бы весь свой век хотела,
я б желала быть кукушкой,
чтобы петь для каждой ели,
куковать для каждой ветки,
чтоб утешился печальный,
чтоб поплакал беззаботный.
Как беспечных узнаешь ты,
озабоченных, печальных?
Тихо песнь поет печальный,
у щеки он держит руку.
Беззаботный знай горланит,
упирая руку в бок.
Я БЫ И В ГОСТЯХ ЗАПЕЛА
Я бы и в гостях запела,
да чужих людей стесняюсь,
есть среди гостей — из Виро,
есть и с Ладоги сваты.
В Виро увезут те песни,
к Ладоге молву отсюда.
Я запела бы и дома —
своего стесняюсь брата,
у него есть плащ суконный,
плащ суконный, с шиком шляпа,
с украшеньями седло,
есть скакун мышиной масти.
ОГОНЕК И ТОТ ТУСКНЕЕТ
Огонек и тот тускнеет,
долгое пылая время,
размякает и железо,
утомляется и лошадь,
отмеряя путь песчаный,
пробегая путь свой длинный,
устает и тот, кто крепче,
кто сильней, изнемогает,
а уж я-то и подавно,
я тем более, бессильный.
Эпические песни
ПРОИСХОЖДЕНИЕ МИРА
Ласточка, дневная птица,
мышь летучая, касатка,
ищет место для ночевки,
ищет ветку — отдохнуть,
гнездышко — снести яичко.
Не нашла она местечка,
гнездышка — снести яичко.
Вот яичко золотое
в медное гнездо снесла
на военном корабле.
Тут господь затеял бурю,
сильный ветер, водоливень,
повалил гнездо на волны,
покатились яйца в море.
Раздобыл кусок железа,
щепку малую рябины.
Как добыл кусок железа,
щепку малую рябины,
кузнецу отнес железо,
сделать грабли попросил,
к ним рябиновые гвозди,
зубы медные к колодке.
Море стал грести граблями,
травы все загреб морские,
полжелтка нашел в пучине,
высоко забросил в небо,
полбелка нашел в пучине,
также в небеса забросил,
чтобы там луной сверкала.