— И очень выгодные вещи, царь, — умильно заглядывал ему в глаза Кулли. — Ты станешь самым могущественным владыкой в этих местах.
— А что помешает мне взять твой Угарит и самому держать этот путь? — победоносно взглянул Бар-Набаш на купца.
— Море, — лицо Кулли приняло жесткое выражение. — Никто не пустит тебя на море, а без него этот путь мертв. Прямо как сейчас. Ты разграбишь город, который уже разграбили до тебя, и на этом все! Ты получишь горсть фиников там, где можешь снимать урожай круглый год. Ты не похож на человека, царь, который зарежет барана, когда ему понадобится шерсть. Ты острижешь его и будешь стричь дважды в год, как делал твой почтенный отец и не менее почтенный дед.
— Если Угарит станет моим, твой хозяин все равно будет со мной договариваться, — усмехнулся аморей. — Ведь ему нужен путь на восток. А я дам ему этот путь.
— Если ты возьмешь город моего господина, — покачал головой купец, — это будет означать войну. Не сейчас, так потом. Он ни за что не станет иметь с тобой дел, и никогда тебе этого не простит. Товар пойдет через княжества Тархунтассы. Там прямо сейчас наместники великого царя заканчивают делить власть. Мой господин поможет одному из них, и тогда он, а не ты, позволит нашим товарам идти в Каркемиш. Уверяю тебя, князья севера передерутся за эту честь.
— Хм, — глубоко задумался Бар-Набаш.
Он, кочующий по небольшому клочку земли, никогда не мыслил так масштабно. Налететь и ограбить — это ему было понятно. Но теперь перспективы, которые открывал перед ним этот худой вавилонянин с обтянутыми обветренной кожей скулами, сулили немалые возможности. Воистину, Бар-Набаш был мудр и дальновиден.
— Я возьму себе Эмар[26]! — припечатал вождь. — А еще Мари и Терку, когда войду в силу!
— Но ведь Эмар разорен дотла! — удивился Кулли.
— Да плевать, — усмехнулся Бар-Набаш. — Так даже лучше. Я дам покой той земле, и людишки набегут снова. И этот путь на несколько недель короче, чем через Каркемиш. Он позволит твоим караванам обойти царство Ашшур, которое вновь поднимает голову[27].
— Твоя мудрость не знает границ, царь, — Кулли совершенно искренне склонился перед кочевником. — Остался еще один важный вопрос. В двух месяцах пути к югу отсюда водится огромное животное с горбом. Его пасут тамошние люди, живущие в оазисах с пальмами.
— Я слышал о таком звере, — кивнул вождь, — но никогда не видел его сам. Зачем он тебе? Разве шерсть и молоко коз хуже?
— Это приказ моего царя, — виновато развел руками Кулли. — Он велел мне купить полсотни голов.
— И сколько он готов заплатить? — прищурился Бар-Набаш.
— Мину серебра за каждого, — ответил Кулли, — и полмины за молодняк.
Вавилонянин даже зажмурился, называя несусветную цену, равную целому стаду быков за одного верблюда. Но он и сам понимал, что пригнать полсотни голов через земли, объятые вечной враждой племен — задачка не из легких. Скорее всего, животных просто будут перепродавать от одного рода к другому, пока стадо не придет сюда.
— Ты все получишь, — протянул руку вождь. — А когда я получу мое серебро?
— Я сам заберу скот в Эмаре, — ответил Кулли. — Через год. У меня нет с собой столько, да я и не отдам оплату вперед. Прости меня, царь, если я тебя обидел недоверием. Но ведь и цена огромна, согласись.
— Через год, — кивнул Бар-Набаш. — Я пошлю гонца к старейшинам племени иври[28]. Они ведут дела с теми, кто живет на юге. И сами иногда пасут там свой скот. Они не откажутся заработать. Если через год не привезешь мое серебро, я приду и возьму его сам, в Угарите. Так и знай, слуга морского царя.
Анхер торопливо ел просяную кашу, не чувствуя вкуса. Его мысли были далеко отсюда. Рядом, на глиняной тарелке лежала жареная рыба, источавшая невероятные ароматы зажаристой корочки, но он и их не чуял. Нефрет сидела рядом, подперев щеку рукой, и любовалась тем, как он завтракает. Она понемногу втягивалась в новую жизнь замужней женщины, обходясь всего-то одной служанкой. Если бы узнали подружки из Пер-Рамзеса, вот пересудов было бы…
Анхеру никогда еще не жилось так тяжело, как сейчас. Но и так хорошо не жилось тоже. С одной стороны, он взялся за неслыханную по сложности задачу, а с другой — он почти ни в чем не знал отказа. У него было несколько каменщиков из Угарита, но они были непривычны тесать мрамор, как и он сам. Глыбы белого с золотистыми прожилками паросского камня привозили кораблями в порт, где их сгружали десятки человек. А уже потом Анхер осматривал каждый из них, решая, куда его отправить.
26
Эмар — город на востоке Сирии, разрушенный примерно в одно время с Угаритом. Согласно найденным архивам, интенсивная торговля в нем велась до самой гибели. Мари — город-государство, разрушенный столетиями раньше. В описанное время он оставался небольшим поселением на торговом пути в Междуречье, не имевшим никакого политического значения. Терка — город на Евфрате, недалеко от Мари. Два последних города в описываемое время входили в состав Вавилонского царства.
27
В это время в Ассирии (его выделяют как Среднеассирийское царство) закончился период смут, и она начала наступление на касситский Вавилон, отняв несколько областей на севере Месопотамии. Также в это время пошел натиск на Междуречье со стороны восточного соседа — Элама, который кризис Бронзового века почти не затронул. Вавилон же в описываемое время находился в серьезном упадке.
28
В это время у евреев, пришедших в Палестину, не было царской власти. Народом правили старейшины племен (те самые библейские 12 колен).