– Иди, – велел царь, отпустив жену и сына, словно слуг.
Три дня, которые «Пенелопа» провела в Дардании, мальчик ходил за Одиссеем, словно тень. Одиссей терпел его компанию. У Геликаона был острый и пытливый ум, его интересовал окружающий мир. Мальчик дружелюбно вел себя со всеми чужестранцами, но держался независимо – это купцу показалось необычным. Маленький Геликаон восхищался кораблем и вырвал у Одиссея обещание, что он когда-нибудь вернется в Дарданию и возьмет его в плавание на «Пенелопе». Купец не собирался держать свое слово, но ребенку, который, стоял на берегу в день отплытия и махал вслед торговому судну, пока оно не исчезло за горизонтом, было достаточно и этого. Тем же летом умерла жена Анхиса, таинственным образом упав со скалы. Моряки передавали друг другу слухи об этой трагедии. По одной версии, Анхис, которого все считали жестоким правителем, убил жену. Некоторые рассказывали более удивительную историю, что в царицу вселилась Афродита.
Одиссей считал это неправдоподобным. Мысль о том, что богиня могла полюбить такого сухого скучного негодяя, как Анхис, показалась ему смешной. Нет, он видел глаза царицы. Она явно принимала какое-то дурманящее зелье. Многие высокородные женщины принадлежали к сектам и посещали тайные пиры. Когда ему исполнилось двенадцать, Одиссей несмотря на обещанное наказание рискнул пробраться на одно из таких собраний на Итаке. Женщины вели себя с пьяной непринужденностью, танцевали, пели и срывали с себя одежды. Туда привели козу. Женщины напали на нее с ножами, разрезали на куски и вымазались ее кровью. Двенадцатилетний Одиссей в страхе убежал прочь. Говорят, что жена Анхиса была жрицей Диониса, поэтому она могла достать наркотики. Без сомнения именно они довели ее до гибели.
Одиссей останавливался несколько раз в Дардании следующие семь лет, но только на одну ночь. Он не видел ни царя, ни мальчика и не интересовался ими, пока однажды на острове Лесбос не разговорился с одним критским торговцем, который недавно был на побережье Дардании. Он рассказал Одиссею, что царь снова женился.
– Глупый и неприятный человек, – заметил в задумчивости Одиссей, – но даже у такой холодной рыбы, как он, должна быть жена.
– Да, – согласился критянин, – новая царица родила ему сына и наследника.
– Сына? – Одиссей вспомнил маленького черноволосого мальчика, который стоял на берегу и махал ему рукой, пока не устал. – У него есть сын. Эней. Я не знал, что он умер.
– А он и не умер, – ответил критянин. – Говорят, что он вырос и всего боится. Сидит целый день в комнате. У царя нет на него времени. Я его понимаю, – закончил он.
У Одиссея не было причин возвращаться в Дарданию, но с этого момента мысли о мальчике не покидали его. Торговец не мог от них избавиться и месяц спустя снова шел по горной тропе на аудиенцию к царю Анхису. На этот раз у ворот его встретили враждебно, и он провел несколько часов, шагая взад-вперед по мегарону. Он был уже на грани бешенства, когда Анхис соизволил его принять. С трудом усмирив свой гнев, Одиссей принял кубок с вином, который предложил ему царь, и спросил об Энее. Суровое лицо царя еще больше помрачнело. Он отвел взгляд и сказал:
– Вы здесь, конечно, чтобы продать мне что-нибудь, но в олове я не нуждаюсь.
После долгих разговоров о делах было достигнуто соглашение. Одиссей вернулся на «Пенелопу» с твердым намерением отплыть на рассвете, но, к его удивлению, царь пожелал встретиться с ним поздно ночью. В мегароне был холод и полумрак, горел только камин, Анхис сидел на резном троне в тени. Он жестом пригласил Одиссея сесть и предложил кубок вина. Вино было теплым, но торговец дрожал от холода и сильней закутался в свой шерстяной плащ.
– Его мать покончила с собой, – неожиданно произнес Анхис. – Мальчик с тех пор сильно изменился. Глупая женщина сказала ему, что она богиня Афродита и собирается улететь обратно на Олимп. Затем она прыгнула со скалы. Мальчик увидел это и хотел за ней последовать, но я его удержал. Эней отказался верить, что его мать сошла с ума. Мне пришлось отвести сына к телу матери, и он увидел ее погибшую красоту, кости, торчащие из плоти. С тех пор он стал для меня… бесполезен. Мальчик всего боится, ни с кем не разговаривает и никуда не ходит, не ездит на лошади, не плавает в бухте… поэтому у меня есть для вас предложение.
Одиссей вопросительно поднял брови.
– Ему сейчас пятнадцать. Возьми его с собой, – попросил царь.
– У меня нет недостатка в моряках. В особенности, в трусах.
Глаза Анхиса сузились, но он подавил свой гнев.
– Я щедро отблагодарю тебя.
– Ты заплатишь за его содержание и за то, что на борту моего корабля будет сосунок?
– Да, да, – нетерпеливо повторил Анхис. – Ты останешься доволен.
– Зеленое море – опасное место, царь. Твой сын может не пережить это путешествие.
Анхис наклонился к нему, и Одиссей увидел, как блестят его глаза в пламени огня.
– Это приходило мне в голову. У меня теперь есть другой сын. Диомед. Он – все, чем Эней никогда не станет для меня. Мальчик бесстрашен, умен и рожден быть царем. Если в море случится трагедия, я щедро отблагодарю тебя за то, что ты организуешь соответствующие похороны. Мы понимаем друг друга?
Анхис взял со стола узелок и бросил его Одиссею. Торговец открыл его и увидел удивительный пояс, сделанный из прекрасной кожи и золотых колец с янтарем и обручем, на котором висел кривой кинжал, инкрустированный слоновой костью. Одиссей со знанием дела осмотрел его.
– Хорошая вещь, – усмехнулся он, вытаскивая кинжал.
– И мы достигли понимания? – уточнил царь.
– Ты хочешь, чтобы я забрал твоего сына… и сделал из него мужчину, – ответил Одиссей, наслаждаясь тем, что лицо царя исказилось от гнева. – Чтобы преуспеть, ему, конечно, придется пройти через много испытаний. Опасность – семя, из которого вырастает храбрость.
– Точно. Много испытаний, – согласился Анхис.
– Я поговорю завтра с ним.
Одиссей вернулся на «Пенелопу» со своим подарком и долго думал о просьбе царя. Царь желал смерти сыну, и Одиссей его за это презирал. Около полуночи он скинул свою тунику и прыгнул вниз с палубы «Пенелопы» в темную морскую воду. Одиссей переплыл залитую лунным светом бухту, от холодной воды голова прояснилась. Подлый царь потащил чувствительного ребенка посмотреть на изуродованное тело матери. Разве удивительно, что мальчик испугался? Одиссей подплыл туда, где возвышалась скала. Здесь было глубоко, и лежало несколько камней. Плавать было приятно, но он вернулся на «Пенелопу», так еще ничего не решил.
Ранним утром Одиссей, одетый в старую потертую тунику, встретил Энея в саду рядом с дворцом. Когда торговец был здесь в последний раз, сад утопал в зелени и цветах, о которых тщательно заботились, несмотря на постоянный ветер и соленый воздух. С тех пор все изменилось, и сад теперь каменистостью и бесплодностью не отличался от остальных владений Анхиса.
Эней сильно вытянулся за эти годы – теперь перед Одиссеем стоял пятнадцатилетний юноша, высокий для своего возраста и худой. На нем была белая до колена туника, длинные черные волосы стягивала кожаная лента. Одиссей заметил, что мальчик старался держаться подальше от края скалы и не смотрел на «Пенелопу», стоящую на якоре в бухте.
– Так, парень, нам нужно многое обсудить, – начал торговец. – Ты воплотил в жизнь свою мечту?
– Какую мечту, господин? – юноша поднял на него холодные голубые глаза, и Одиссей почувствовал, как у него стынет в жилах кровь. В этих глазах он искал ребенка, каким был Эней прежде, и не находил.
– Как? Построить самый большой корабль в мире. Ты не помнишь?
– Я тогда был ребенком. У детей странные фантазии. Эней отвернулся.
Гнев Одиссея, еще не утихший, снова вернулся, когда он заметил холодность в голосе юноши.
– Говорят, что ты всего боишься, – охотно рассказал он. – Боишься высоты. Ну, это понятно. Твоя мать сбросилась со
скалы. Ты это видел и поэтому боишься высоты. Я понимаю.
Одиссей надеялся на ответ юноши, но его не последовало.