Эти противоречия можно объяснить единственным образом. В те времена, когда создавались первые песни, повествующие о Троянской войне, греки еще не додумались до идеи загробного воздаяния — все их умершие становились бесплотными тенями, блуждающими в недрах Аида. Пространные описания царства мертвых и быта обитающих в нем Ахиллеса, Агамемнона, Аякса были придуманы задолго до Гомера. Но к VIII веку греки уже стали понемногу озадачиваться идеей загробной справедливости. И Гомер (или кто-то из его ближайших предшественников) дополнил свои сочинения строками, отвечающими требованиям дня. Но старые строки — необходимые для развития сюжета, да и просто очень образные и яркие — сохранились, несмотря на возникающее противоречие.
Еще один пример имеет уже непосредственное отношение к Троянской войне. Герои Гомера носят медные доспехи и сражаются медными клинками и копьями (конечно, имеется в виду не чистая медь, а бронза). В VIII веке бронзовые мечи давно отошли в прошлое — клинки делали только из железа. Наконечники копий и стрел все еще могли быть бронзовыми, хотя и их чаще ковали из железа. Железо теперь использовалось и при изготовлении доспехов (за редким исключением). Но герои «Илиады» пользуются только «медным» оружием и «медными» доспехами. Медные предметы упоминаются в «Илиаде» больше ста раз — медь (точнее, бронза) в эпоху Троянской войны была довольно дорогим металлом, а качественные изделия из нее — предметом гордости. В эпоху Гомера никто уже не стал бы особо подчеркивать, что предмет изготовлен из меди, или гордиться медной пикой — это свидетельствовало бы о низком статусе владельца. И значит, строки о медном оружии перекочевали в «Илиаду» из песен, сложенных много веков назад…
То же самое можно сказать и о конкретных видах вооружения. В «Илиаде» описан шлем следующей конструкции:
Такие шлемы действительно были в ходу в микенскую эпоху, но ко времени Гомера их уже четыре с половиной столетия как не носили. Последнее известное изображение такого шлема было найдено в Пилосском дворце, погибшем почти одновременно с Троей.{569} И значит, описание шлема было, скорее всего, составлено аэдом, жившим во времена Троянской войны; оно кочевало из песни в песню и было использовано Гомером.
Гомер подробно описывает щиты, которыми прикрываются его герои. Есть среди них и круглые — такие, какие использовались современниками великого аэда. Но щит Аякса Теламонида трижды сравнивается с башней: «Аякс подошел, пред собою неся, словно башню, щит свой…»{570} Такие щиты — большие, почти прямоугольные, с округлым верхом, прикрывающие не только туловище, но и колени бойца, — вышли из употребления еще до Троянской войны, и Гомер их видеть не мог.{571} Вероятность того, что щит рубежа XIII–XII веков попался ему на глаза, примерно такая же, как для нас вероятность найти завалявшийся в кладовке щит эпохи Ивана Грозного. Сделанные из дерева и кожи щиты времен Троянской войны давно истлели за прошедшие века, а медь, которой они были отделаны, пошла в переплавку. И значит, строки с описанием щита Аякса тоже дошли до нас — через посредство Гомера — от современников или даже участников битв под стенами Илиона.
Ярким примером того, что поэмы Гомера начали складываться за много веков до рождения самого аэда, является использование в «Илиаде» словосочетания «сила Гераклова» — оно встречается в поэме пять раз. В древнегреческом языке времен Гомера оно выбивается из ритмического рисунка стиха. А вот в языке, на котором греки говорили в XIII–XII веках до н. э., имя Геракла звучало немного иначе, и ритм стиха не нарушался. Значит, «силу Гераклову» вставили в свои песни современники Троянской войны (или даже самого Геракла), а их наследники, изменив имя в соответствии с нормами своей эпохи, нарушили ритм гекзаметра, но не стали менять устоявшуюся формулировку.{572}