Когда трудармейцы спросили Аньку не продаст ли им молока, та ответила, что летом — пожалуйста, хоть пять литров, потому что корова даёт много. Когда же спросили про цену, ответила, что молоко такой продукт, которым надо делиться, а не продавать.
— Так меня мамка учила, так мне и Фадеевна велит.
То же самое сказал Володя, когда в первый раз брали у него три литра, но по-своему, по-солдатски:
— Что вы, товарищи трудармейцы! Вы же армия, а армию надо кормить. Кто не кормит свою армию, будет кормить чужую. Слышали такую истину? Три литра нас с Лизаветой не затянут.
Придя с работы, отправлялись за молоком. Пришла очередь идти к Ане и Марии. Дом был довольно большой. Фасад, которым он выходил на улицу, был в три окна. Сзади к дому примыкал большой пригон с двумя подклетями для кур, которые, впрочем, были открыты и пусты. За пригоном виднелся огород.
Мария вошла в боковые сени и постучалась. Аня открыла ей дверь и пропустила на кухню. В доме было чисто и аккуратно прибрано. На кухне торцом к окну стоял стол, и Мария отметила, что ножки у него точёные. За столом у окна сидела на стуле со спинкой Фадеевна. Рядом с окном чуть выше висели ходики. У стола стояли ещё две табуретки, на одной из которых стоял подойник с молоком.
В дверной проём была видна большая горница, два окна которой выходили на улицу, а два во двор. Входя, Мария увидела там что-то среднее между софой и диваном с такими же точёными ножками, как у стола. На этой диван-софе сидела Олька и играла с куклой. Но особенно Марии понравились половицы: широкие, добротные, плотно пригнанные — лес ведь кругом вольный.
Наливая молоко, Аня спросила:
— А вы, немцы, откуда?
— Из АССР Немцев Поволжья. Была такая до войны.
— Да я знаю, в школе хорошо училась. А в Германии-то вы где жили?
— Мы уже двести лет в России живём. Нас сюда Екатерина Вторая переселила.
— А если бы те немцы пришли, вы бы предали, или Советскому Союзу остались верными?
— Я бы осталась. У меня и брат в Красной Армии служит… или служил. Он был ординарцем у командира батареи. Благодарности получал за службу. Их часть перед войной в Туле стояла.
— Письма пишет?
— Нет. Последнее письмо было от 27 июня сорок первого года, мы его уже в июле получили. Не письмо даже, а почтовая карточка. Написал: «Мы уезжаем из Тулы, а куда, я вам сказать не могу. Над нами уже летают вражеские самолёты. Посылаю вам свою фотографию на вечную память». И всё. Но он, наверное, не пишет, потому что мы в Сибирь уехали, а он не знает. Может по старому адресу пишет. Я чувствую, что он живой.
— Правильно, Мария! Мой Андрюша больше года не пишет, а я знаю, что он жив! И Фадеевна знает, и Олька знает.
— Моего брата тоже Андреем звать.
— Вот видишь! Будем теперь вместе ждать и верить. И они обязательно вернутся!
После земляники пошла малина. На участке, который они пилили, малинника было видимо невидимо и весь увешан красными ягодами. Даже собирать не надо было. Наедались прямо с куста.
Несколько дней даже на обед домой не ходили, брали с собой хлеба и ели с малиной.
Лето было в зените. После дождей в конце июня наступило вёдро. Уже с утра припекало солнце, к полудню наступала жара и клонило в сон. Даже птицам в лесу было лень щебетать, и только неутомимые пчёлы знойно жужжали вокруг цветов, натужно гудели шмели, радостно звенели бойкие мухи, зелёными и синими спинками отражая солнце. Кузнечики стрекотали непрерывно и колыхали траву, перепрыгивая по своим делам с места на место.
В обед наелись малины с хлебом. Разлеглись на траве в тени деревьев.
— Мария! Ты покарауль, если мы заснём, — сонно сказала Эрна, — чтобы начальство не застукало.
Мария прислонилась к стволу берёзы. Кора была тёплая, тёплая. Дунул ласковый ветерок. Стрекот кузнечиков поплыл, поплыл куда-то. При чём тут кузнечики? Это играли скрипки оркестра. Какое блаженство! Какая гармония, как всё чудесно стало в мире! А где это она? Ах да! Она сидит, прислонившись спиной к дереву за своим огородом. Там срослись стволами два тополя. Между ними так удобно сидеть, прижавшись спиной к тёплому стволу. Вон и речка Караман журчит. И идёт к ней отец. Машет руками и говорит издалека на чистом русском языке: