* * *
Большевистский переворот 1917 года, Гражданская война и репрессивная религиозная политика советских вождей-атеистов самым печальным образом сказались на судьбах Православия в Китае и нашей духовной миссии в Пекине. Вскоре сотни тысяч православных беженцев из бывшей Российской империи были вынуждены покинуть ее пределы, спасаясь от военных бедствий, голода и расправ со стороны советских властей, и нашли убежище в Китае. Православная миссия, лишившись материальной и финансовой поддержки из России, тем не менее делала все возможное, чтобы помочь своим несчастным соотечественникам. Но, увы, она не в состоянии была вести активную миссионерскую работу среди китайцев. В 1919 году все православные станы в Китае были закрыты.
Сама же духовная миссия в Пекине в ноябре 1920 года перешла во временное подчинение Зарубежному Архиерейскому Синоду. Владыка Иннокентий, не принявший Октябрьской революции и советской власти, вскоре был возведен в сан архиепископа и возглавил созданную в 1922 году епархию Пекинскую и Китайскую.
Православию в Китае в 20–40–е годы прошлого века пришлось пережить очень трудные времена. При этом не столько из-за политики местных властей, сколько из-за властных безбожников в Москве, которые всячески пытались препятствовать деятельности Русской Православной Церкви, внести раскол в ее общины, особенно за рубежом. Тем не менее миссии и ее начальнику в большой степени удалось сохранить духовное единение, православные традиции в огромной русской колонии в Китае, а также предотвратить захват собственности миссии советскими властями.
По соглашению от 31 мая 1924 года между Москвой и Пекином были восстановлены дипломатические и консульские отношения, прерванные вскоре после захвата власти большевиками. В частности, китайские власти в одном из документов поначалу признали право собственности правительства СССР в отношении находившихся в Китае зданий и земельных участков Русской духовной миссии. Это являлось весьма сомнительным юридическим новшеством. Российское государство (еще при царях) формально никогда не являлось владельцем имущества духовной миссии в Пекине и других местах Китая. Многое было приобретено на частные пожертвования российских и местных благотворителей. Многое было создано стараниями местной, в том числе китайской, паствы, которая, конечно, никогда не представляла царскую Россию. Кроме того, Церковь в СССР официально была отделена от государства.
Понятно, что если бы план Кремля по экспроприации имущества миссии осуществился, то она была бы разгромлена. Однако архиепископ Иннокентий как глава миссии, выразив протест, смог добиться справедливости. Ему удалось доказать китайским властям, что законным владельцем имущества являлось не Российское государство, а Русская Православная Церковь в лице Русской духовной миссии в Китае.
…Владыка Иннокентий, возведенный в 1928 году в сан митрополита, старел, и его здоровье с каждым месяцем все ухудшалось. Архипастырь преставился 28 июня 1931 года. Похоронен он в склепе церкви Всех святых мучеников, сооруженной им на братской могиле святых мучеников-китайцев, на территории духовной миссии.
Вторая треть 20 века
Вряд ли штабс-капитан Леонид Святин мог предполагать, что он будет двадцатым и последним начальником Русской духовной миссии в Китае (1933–1954). При этом он стал первым, но и последним главой миссии из среды вынужденных эмигрантов. Так произошло далеко не случайно.
Леонид Святин был сыном диакона из оренбургских казаков и стремился пойти по стопам своего отца. После окончания семинарии в Оренбурге он поступил в Казанскую духовную академию. Но когда началась Первая мировая война (кстати, о которой у многих из нас, все еще находящихся в плену привитых в советские времена пропагандистских клише, довольно превратное представление), то молодой человек, движимый патриотическими чувствами, посчитал, что его место на поле брани. В действующей армии на Кавказском фронте он был после окончания курсов младших офицеров в чине прапорщика.
Революцию большевиков Святин не принял и вскоре присоединился к белому движению на своей малой родине в составе так называемой Оренбургской армии. К концу Гражданской войны она потерпела ряд поражений, и в 1921 году ее остатки отступили в китайский Туркестан. В одном из армейских обозов был вывезен тяжело больной тифом Леонид Святин (уже к тому времени штабс-капитан). Оправившись после болезни, он добрался до Пекина, где его приютили в духовной миссии, а его наставником стал будущий начальник 19–й миссии архимандрит Симон (Виноградов), впоследствии архиепископ Пекинский и Китайский. В 1921 году бывший офицер в возрасте 27 лет принял монашеский постриг в миссии в Пекине, с которой он связал большую часть своей дальнейшей жизни. Владыка Симон, возглавивший после смерти митрополита Иннокентия (Фигуровского) 19–ю миссию, был достойным представителем русского духовенства в Китае. Краткое время его правления (1931–1933) пришлось, к сожалению, на очередной период нелегких испытаний и для миссии, и для сотен тысяч православных, оказавшихся волею судьбы в Китае.
Сначала это были интриги и попытка раскола со стороны китайских священнослужителей. Огорчительно, что главную роль в этой некрасивой истории исполнял сын первого китайского священника-мученика за веру Митрофана. Протоиерей Сергий Чан считал, что он как старейший на тот момент китайский священник, имевший определенные заслуги перед миссией, должен стать ее начальником и распоряжаться ее имуществом. Используя связи среди влиятельных лиц Китая, он обратился за поддержкой к гоминьдановскому правительству в Нанкине и получил ее. Но владыка Симон, известный добросердечием и смирением, проявил в этой ситуации твердость. Архипастырь заявил о несвоевременности изменений в организации миссии, чего требовали сторонники отца Сергия, и остался фактическим главой миссии.
Время тогда было сложное: в сентябре 1931 года Япония оккупировала северо-восточные провинции Китая, включая основные центры русской эмиграции, и вскоре создала там марионеточное государство «Маньчжоу-диго» во главе со своим ставленником, «императором» Пу И. Этот невзрачный человек, маньчжур по национальности, был еще в детском возрасте последним императором цинского Китая.
С началом японской оккупации значительная часть русских стала уезжать из обжитых мест в Маньчжурии в другие районы Китая, и больше всего — в Шанхай. Через несколько лет в тамошней колонии выходцев из России насчитывалось почти 50 тысяч человек. Архиепископ Симон многое сделал для соотечественников — беженцев в Шанхае, которых хорошо знал, так как в 20–е годы служил там епископом. Владыка, понимая важность храма для жизни православной общины в Шанхае, придавал огромное значение возведению нового собора (а построенная еще в начале ХХ века церковь миссии была разрушена в ходе волнений 1927 года). Жаль только, что завершения строительства великолепного по архитектуре храма в честь иконы Божией Матери «Споручница грешных» он не увидел. Совершая в Шанхае в феврале 1933 года освящение места для кафедрального собора, архиепископ простудился и вскоре умер. Его тело было перевезено в Пекин и погребено в склепе храма Всех святых мучеников. Когда в 1940 году переносили гроб с останками владыки Симона, то обнаружилось, что они нетленные.
Леонид Викторович Святин был пострижен в монахи в пекинском Успенском монастыре с именем Виктор (это имя его отца). Было ему тогда 27 лет, и с тех пор никогда и ни при каких условиях он не снимал монашеской рясы. В 1929 году отец Виктор был возведен в сан архимандрита, а позже состоялась хиротония его во епископа Шанхайского. Сделано это было руководством Русской Православной Церкви Заграницей. После смерти архиепископа Симона епископ Виктор был утвержден на должность начальника миссии опять-таки Зарубежной Русской Православной Церковью.