Все изменил случай. В тот день я проходил мимо двери кабинета надоевшего мне капитана, когда он окликнул меня. Я нехотя зашёл. У него был гость, пожилой, усатый майор в форме десантных войск ещё старого, земного образца. На столе стояла бутылка чего-то крепкого, уже слегка начатая.
— Вот, полюбуйся, — кивнул на меня капитан. — Все зубы о него обломал.
Майор молча осмотрел меня и хмыкнул. Я опустил взгляд, мне почему-то стало неловко.
— Крепкий орешек, значит? — спросил он наконец.
Я упрямо молчал.
— Эх, какой солдат бы получился. Но, видать, не судьба, послужишь Родине на другом фронте. Ладно, бывай. Завтра отчаливаю, всех, кого хотел, я забрал, — слегка заплетающимся языком сказал капитан. — Молодец, упрямый. Уважаю!
— Прям как мы в молодости, — поддакнул майор.
И внезапно протянул мне руку. И капитан тоже протянул. С горящими ушами я выдержал два крепких рукопожатия и уже собрался уходить, как снаружи внезапно послышались крики, а потом что-то со свистом влетело в окно и врубилось в стену чуть повыше дверного косяка.
Прежде чем я успел что-то сообразить, майор столкнул меня с табуретки и мягко упал рядом. У стены напротив залёг капитан. Я ничего не понимал. Крики приблизились.
— Курт? — обратился к другу протрезвевший капитан, расстёгивая кобуру.
— Бьют из импульсного, — будничным голосом сообщил майор. — Земным тут делать нечего, все бы уже на ушах стояли. Думаю, бывшие наши, из лоялистов. Другим такие пушки взять неоткуда. Вот твари!
Я начал осознавать ужас происходящего. Лоялистами называли бывших солдат и офицеров Содружества, пытавшимися использовать тактику террора для борьбы с народной властью. После недавней волны арестов они сильно ослабели и вполне были способны на последний, подлый теракт. А что подходит лучше в качестве цели, чем первая городская спецшкола, символ произошедших перемен?
— Надо вызвать милицию, — сипло прошептал я.
— Наверняка уже вызвали, — отозвался капитан. — И наверняка они не успеют. Сейчас эти уроды поднимутся наверх, вломятся в учительскую и устроят кровавую баню. Картинка для журналюг будет знатная.
Внутри меня всё оборвалось. Я не мог допустить, чтобы ОНИ растоптали мой дом, расстреляли друзей и убили учительницу Марту, к которой я привязался как к родной матери. Страх уступил место холодной, звериной ненависти.
Внизу послышались звуки ударов. Пересекшие центральный сквер бандиты ломились в центральный вход, расположенный под нашим окном. Я потянулся к проёму, чтобы посмотреть, но майор резко сдёрнул меня на пол.
— Лежать!
Он осторожно выглянул из окна и тихо "стёк" обратно.
— Трое, с импульсными винтовками. Шанс есть. Работаем? — обратился он к капитану. Тот коротко кивнул.
— Слушай сюда, парень, — быстро зашептал майор. — Чтобы попасть в учительскую, им надо пройти мимо нашего кабинета, так?
Я кивнул.
— Внизу или на этаже кто-то есть?
— Не думаю. Сегодня показывают учебный фильм, так что все должны быть наверху, в актовом зале.
— Очень хорошо. Они не знают, что в здании двое военных. План такой – пропускаем их чуть дальше по коридору и бьём в спину, на поражение. Дверь в кабинет закроем, сами заляжем за мебелью, авось пройдут мимо. У них сейчас другая задача. Если всё же зайдут – то хреново, пока застрелим первого, остальные успеют наделать в нас дырок. Будем надеяться на лучшее, облажаться нам нельзя. Если пройдут через нас, накроют всю школу. План ясен?
Мы с капитаном кивнули.
— Чем я могу помочь? — спросил я.
— Лежи и не отсвечивай, — ответил капитан. — Не знаешь броду…
— Можешь выпрыгнуть в окно и бежать, — посоветовал майор. — Тут невысоко. Только тихо!
Я упрямо мотнул головой. Там, наверху, забаррикадировались в актовом зале самые близкие мне люди. Я не мог их бросить. Мы должны, обязаны защитить их любой ценой. А если они погибнут, то и я лягу рядом с ними.
От злости и осознания собственного бессилия я готов был разрыдаться.
Прикоснувшись к сенсору, капитан активировал табельный импульсник. У майора была "машинка" посерьёзнее – плюющийся разрывными иглами "Баринов". Вместе с ним я залег за добротным столом из толстого пластика. Капитан притаился за шкафом, выключив свет. Потянулись мучительные секунды ожидания в тусклых, красноватых сумерках марсианского вечера. Где-то вдали, слишком далеко, завыла наконец милицейская сирена.