Саша откинулся на кровати, сломленный натиском врача. Лежать и еще раз лежать. Это понятно. Но как это не думать? Dum spire, spero. И думаю!
Ольга сидела невдалеке от кровати Саши и внимательно слушала. Можно было не сомневаться, что сейчас произойдет гендерный сговор двух женщин. После чего одна будет приказывать, вторая трудолюбиво и творчески выполнять, а Саша станет подопытным кроликом. Эй, мы так не договаривались!
Так и произошло, как он полагал.
- Проследите, пожалуйста, за сим прытким молодым человеком, чтобы он лежал смирно, и ни в коем случае даже не отрывал голову от подушки. Максимум, сантиметров на двадцать. И то лучше не рисковать. Раноеще. Сейчас я пропишу ему разные нужные лекарства, а вы, мужчина, строго выполняйте все указания.
Клавдия Сергеевна строго посмотрела на него, как на нашкодившего малыша.
Саша сделал смиренное лицо. Как ребенок! И тому так хочется стать взрослым (хотя бы здоровым), а ему не дают. А что делать?
Саша натужно покряхтел, показывая, как он страдает, и смирился. Не плакать же от горя.
Стало тихо. Врач, похмыкав, ушла, а Ольга, судя по постоянной оглядке на него, собиралась выполнять роль бдительного сторожа.
Впрочем, через полчаса пришла медсестра, посадившая его на иглу. Четыре капельницы и несколько уколов заняли Сашу до самого обеда. Ольга в это время занялась привычной женской работой – стиркой. Сколько, оказывается, грязного белья оставляет за собой человек за каждые сутки!
А вечером они сидели (он лежал) и болтали. Как целомудренные жених и невеста благородных семей девятнадцатого века, даже не касались друг друга. Правда, в подлиннике жених не лежал в присутствии невесты, ни в штанах, ни без оных, но тут уж ничего не поделаешь. Положено!
- А помнишь, как в детстве, было так интересно смотреть индийские фильмы? – спрашивала она, теребя свои волосы скорее по привычке, чем по какой-то другой надобности.
- Да уж, - оживлялся он, вспоминая детские годы, путь и не столь беззаботные, как любят о них говорить, но, по крайней мере, здоровые, без оглядки на больное тело.
А потом Саша стал гладить ее по руке, по коленку.
- Выйдешь за мейя зайуж?
Она слабо улыбнулась.
- А тебе этого хочется?
-Да.
- Тогда, наверное, выйду.
Теперь улыбнулся Саша.
- Интейесно ты говойишь.
- Все у нас будет, - закруглилась она, - главное, тебе выздороветь.
Главное ему выздороветь. Саша глядел на нее и жалел, что не разглядел раньше, не женился. В конце концов, ему уже шел четвертый десяток. Пора остепенится. Чего он колебался? Не только красавица, но и хорошая подруга! Поехала за ним за тысячи километров, как жена декабристов, хотя могла равнодушно ждать. Никто бы ее не осудил. И тем более, не стирать трусы, в принципе, чужого мужчины.
Оля легла на свободную кровать, усталая от каждодневных хлопот. В комнате была вторая кровать – специально для человека, ухаживающего за больным. Медперсонал понимал, что за совершенно беспомощным человеком типа Саши они не могут уследить каждую секунду и не только предлагали, а настаивали, чтобы кто-то из родственников находился рядом с ним непрерывно. Вот и стали мы родственниками, Ольга. По крайней мере, в глазах медиков.
Перед тем, как лечь спать, она целомудренно выключила свет. Чертыхнулась, наткнувшись нечаянно в темноте на стул, Зашуршала снимаемая одежда и, наконец, заскрипела пружинами кровать. Его кормилица и поилица облегченно вздохнула в преддверии небольшого и такого желанного ночного отдыха.
Глядя на палату, на предложенную больному и его, скажем так, родственникам мебель, можно легко представить, насколько отечественное здравоохранение содержится по остаточному принципу. Эти кровати – развалюхи никак не младше самого Саши. Ветераны стационарных боев. Сколько сот человек на них пролеживали свои далеко не лучшие дни. Кое-кто выздоравливал, а кое-кто… Стоп, об этом лучше не надо.
Отрываясь от тяжких дум, Саша пошевельнулся, чтобы проверить, насколько ему подчиняется родное тело. Плоховатенько, хотя и не так, как сразу инсульта.
Услышав шум кровати подчиненного ей больного, Оля повернулась так, что пружины кровати с натугой завизжали. Тяжелая девушка.
- Ты еще не спишь, Саша?
- Неа, но засну, ты не бепокойся.
- Снотворного не надо?
- Нет, я хойошо спью.