— Не вопрос, - легко кивнула я.
У него тут такая ванная чистая, что грязная я и моя одежда смотрелись на ее фоне еще грязнее. Пол, выложенный плиткой, пачкать не будем, без вопросов.
Я открыла еще один кран, с красной пимпочкой который, и попробовала воду. Тепло и удовольствие от горячей воды прошлось по мне волной, заставив размякнуть. Едва ноги не подкосились. Одно плохо - все раны и ссадины на теле нещадно заныли.
Сдерживая охи и ахи от боли, я забралась в ванну, быстро ополоснулась - три раза, чтобы брезгливый чурка даже не нашел, к чему придраться, - помыла свои короткие волосинки шампунем и почистила зубы. Такой чистой я не была уже лет пять.
Закусив губу, я вылезла из ванны, встала на коврик и взглянула на себя в зеркало. Печаль. Причем я не о костях своих, выпирающих под разными углами, говорю, а о синяках, украшавших меня, как новогоднюю елку - шары. Спина, ребра, руки, ноги - упала я, прямо скажем, удачно. Да еще и этот добавил. Ощупала себя - вроде переломов нету. Ходить могу, кости целы - значит, уйду отсюда. Большего мне пока не требуется.
Его одежда была мне безбожно, до ужаса велика. В штаны - три, а то и четыре меня влезет. Штанины пришлось подворачивать почти вполовину, чтобы при ходьбе на них не наступать, края свитера свисали до колен, рукава тоже, да и вообще, у этого свитера был слишком широкий ворот, и мне казалось, пошевели я руками - он спадет с меня тяжелой грудой. Шерстяные носки грели и удерживали тепло, но тоже оказались не по размеру. Но меня это не шибко-то и волновало. Было тепло, сухо и чисто - это главное.
Я неуверенно открыла дверь. Одежды моей нигде не было видно. На кухне горел свет, свистел чайник и тикали часы. Я, не сворачивая, направилась туда.
— Где моя одежда?
— Выкинул.
Когда успел?
— Куда?
— В мусорку. Ешь.
Передо мной на стол поставили белую тарелку в цветочек, до краев наполненную овсянкой, от которой поднимался густой пар. Рядом мужик положил ложку.
— Это мне?
Он кивнул и отвернулся, чтобы выключить чайник. Хозяйственный чурка.
— Да. Сейчас чай будет готов. Ты с сахаром?
— Угу, - прошамкала я с набитым ртом. Он не успел даже развернуться ко мне, а я уже во всю уплетала вязкую горячую овсянку. - С вувя.
— ???
Сглотнула и более внятно произнесла:
— С двумя. Если есть.
Тот никак не прокомментировал мое высказывание, также как и жадную манеру есть. А даже если бы и прокомментировал, я все равно отключилась от реальности. За минуту тарелка была вычищена до блеска. Чурка оперативно подложил мне добавки и вытащил хлебницу.
Я настолько жадно орудовала ложкой, что от слишком интенсивных движений огромный свитер съехал вниз, приоткрыв вид на выпирающие ключицы, покрытые синяками. Как оказалось, мужик все это время с непонятным выражением за мной наблюдал.
— Что это? - ему пришлось дважды повторить свой вопрос, чтобы я его, наконец, услышала.
— Это? - кости как кости. Или он синяки никогда не видел? - Синяк.
— Это я?
— Это синяк.
Он не выглядел человеком, с которым можно шутить и над которым можно поржать. Меня иногда заносило, согласна. Вот и сейчас я, разморенная и сытая, чуток подзабыла о том, что полчаса назад этот тип меня чуть не прибил. И все еще может сдать куда-нибудь.
— Я упала, - кратко ответила я и, закончив с кашей, отставила тарелку в сторону. Много есть нельзя сейчас. Взяла хлеб и горячую кружку с чаем. Вдохнула терпкий аромат и с непривычки чихнула. Пахло травами. - Просто упала. И все.
— Лицо как?
— Заживет.
Он недовольно поджал губы, вытащил откуда-то пузырек с зеленкой и поставил передо мной.
— Поешь когда, намажешь. Ясно?
— Слышь, эээ…как тебя называть?
— Марат.
Марат стало быть. Понятное дело, что не Вася или Ваня. Из него Ваня, как из меня медведь. Марат.
— Короче, Марат, спасибо за еду. И за воду тоже. Но этого не надо. Я щас быстренько поем и свалю отсюда, лады? На лице все заживет, не первый раз.
Мужик поморщился непонятно от чего. Кстати, что только заметила. Он теперь пытался со мной даже говорить вежливо, не так как в самом начале. Да ладно, я не гордая. И так, и так его понимаю. А чай у него вкусный. Что тут за травы такие, интересно?
— Или ты мажешь эти царапины, или я звоню ментам.
Вот тебе и добрый дяденька.
— А что-нибудь другое тебе не намазать? Какого хрена тебе от меня надо? Ты думал, я щас перед тобой стелиться начну?!
— Вспомни, с кем говоришь. Мне ничего не стоит сделать один звонок, и на тебя столько навесят, что на нарах тебе не один год гнить. Не зарывайся, Саша. И жаргон свой оставь, поняла меня?