Хоуки прекрасно ладил и с Джоном Патерсоном, и с его кочегаром Олагом Андерсеном, но подумал, что немного дипломатии ему не помешает.
— Угу, — ответил О'Брайен, — для такого оранжиста[1], как Патерсон, ничего не стоит проехать мимо, это уж точно. Скажи, парень, что ты здесь делаешь пеший?
— Я преследовал стадо бизонов, — сказал Хоуки, — и наткнулся на отряд индейцев, которые тоже были заняты охотой. Конкуренция немного рассердила их, и они погнались за мной. Моя лошадь была убита в перестрелке.
— От этих варваров-индейцев надо избавляться — ведь мы теперь цивилизованные люди, — покачал головой О'Брайен. — С первого марта этого года Небраска стала штатом.
— Я слышал об этом, — сказал Хоуки.
— Да, сэр. Мы живем в великое время, Хоуки. Строительство железной дороги — потрясающая вещь. Жаль, что старина Эйб не смог дожить до этого дня и увидеть все своими глазами.
— Мистер О'Брайен, в чем причина задержки? — послышался сердитый голос из-за спины Хоуки.
Охотник на бизонов обернулся и увидел, что к ним приближается хорошо одетый тучный мужчина лет пятидесяти. Лицо мужчины пылало от ярости. Он остановился рядом и демонстративно взглянул на золотые часы, свисавшие на цепочке из кармана жилета. Хоуки тут же почувствовал неприязнь к нему.
— Этого молодого джентльмена зовут Хоуки Смит, — сказал О'Брайен. — Он охотится на бизонов для компании «Юнион пасифик». Хоуки, это мистер Джулиус Дивер, новый начальник строительства дороги.
— Рад познакомиться, мистер Дивер. Я слышал, что кто-то едет на место Миллера. Мы все ужасно расстроены тем несчастьем и надеемся, что убийцу все-таки поймают.
Хоуки протянул руку, но Дивер намеренно проигнорировал его жест и опять многозначительно посмотрел на часы. Спрятав их в карман жилета, он раздраженно откашлялся.
— Мистер О'Брайен, не будете ли вы так любезны тронуться в путь?
— Разумеется, сэр, — сказал О'Брайен. — Сию минуту. Прыгай, Хоуки, и мы доставим тебя куда пожелаешь.
— Спасибо, О'Брайен, — поблагодарил Хоуки. Джулиус Дивер вернулся в первый вагон и занял место рядом со своей женой Милдред. Миссис Дивер была полной женщиной со страдальческими глазами, У нее выработалась неприятная привычка нервно вскакивать, когда что-нибудь пугало ее, а боялась она почти всего на свете, включая собственного мужа.
— Почему мы остановились, дядя Джулиус? — спросила Рейчел. В ее речи слышался тягучий южный акцент, от которого она изо всех сил старалась избавиться, не желая брать его с собой в новую жизнь.
Прежде чем мистер Дивер успел ответить племяннице, дверь вагона открылась и вошел высокий мужчина в плаще из бизоньих шкур. Его худощавое красивое лицо привлекло к себе внимание Рейчел, но неприятно поразило, что его одежда была грязной и чувствовался даже на расстоянии резкий запах бизонов и дыма.
Мужчина пошел вдоль прохода и, поравнявшись с женщинами, прикоснулся к шляпе.
— Мистер Дивер, — произнес он. — Леди.
— Сэр! — пыхтя от ярости, сказал Дивер. — Это специальный вагон, только для служащих «Юнион пасифик».
— Мне очень жаль, но вам придется примириться с моим присутствием, — без тени смущения ответил Хоуки. — В кабине машиниста я буду мешать, а остальные вагоны заняты грузом. Кроме того, я служащий компании — у меня контракт на поставку бизоньего мяса.
Дивер бросил на него яростный взгляд и снова открыл было рот, но Хоуки направился в дальний конец вагона, выбрал пустое сиденье в последнем ряду и опустился на него. Он задрал свои длинные ноги так, что они оказались на спинке сиденья напротив, а затем небрежно сдвинул шляпу на лоб и сложил руки на груди.
— Ты знаешь этого человека, Джулиус? — спросила Милдред мужа.
— Охотник на бизонов, — презрительно фыркнув, ответил Дивер. — Он поставляет мясо для рабочих. Такие, как он, — отбросы общества. — Он достал часы и взглянул на них:
— Через час будет темно. В Уиллоу-Стейшн мы остановимся на ужин. Надеюсь, там он сойдет.
— Жаль разочаровывать вас, мистер Дивер, — протянул Хоуки из глубины вагона, не снимая шляпы и не меняя позы, — Хоуки Смит направляется прямо в Плам-Крик.
Дивер кашлянул, прикрыв рот рукой, и перевел взгляд за окно. Рейчел спрятала улыбку. Раскрыв сумку, она достала оттуда карандаш и листок бумаги. С первого дня своего путешествия на Запад она вела записи, но поскольку настоящего дневника у нее не было, пользовалась отдельными листками бумаги, намереваясь со временем сшить их в тетрадь.
Она начала писать.
15 апреля. Поезд, направляющийся к «Конечному пункту».
Мы находимся посреди моря. Какими словами можно еще описать то, что нас окружает? С чем еще можно сравнить равнины Небраски, если не с морем, хотя расположены они в самом сердце страны? Это мир без каких-либо особенностей: пустое небо, пустая земля, две черные стальные полосы, протянувшиеся от горизонта к горизонту, и раскинувшаяся по сторонам зеленая равнина, над которой навис свод небес.
За весь долгий, утомительный день мне почти не на что было посмотреть. Крошечные желтые цветы — не знаю, как они называются, — буйно цвели у железнодорожного полотна, будто жаждали редкой встречи с проезжающими мимо людьми. Они очень красивы, но мне кажется, что их прелестное существование здесь обосновано тем, чтобы хоть как-то нарушить однообразие окружающего пейзажа. Иногда мы видели крошечные точки рядом с железной дорогой, которые при приближении увеличивались, превращаясь в странные маленькие домики, сделанные из дерна. Мы проносились мимо них слишком быстро, чтобы что-нибудь разглядеть, и они исчезали позади, становясь неразличимыми на фоне земли, из которой они как бы вырастали.