— Здесь мои командировочные. Я вижу, они могут пригодиться.
Подумав немного, Иван от конверта отказался.
— Искреннее спасибо, — он благодарно улыбнулся. — Но я откажусь. Пусть это будет вызов. Выживание в условиях враждебного окружения. Ради тебя попробую быть вежливым и наладить контакт.
Подозрения, которым преисполнилась Ольга, посмотрев на спутника, хватило бы на предъявление официального обвинения.
— Вежливым?
— Я не имел в виду вежливости к служанкам и прочим юным привлекательным особам, — уточнил Иван. — Нет. Я на полном серьёзе попытаюсь наладить с Бабищевыми контакт.
Подозрения стало лишь чуть меньше.
— С чего бы вдруг такие жертвы?
Он пожал плечами:
— Вырабатываю профессиональную привычку. Если я теперь серьёзный специалист, то свои эмоции и предпочтения должен держать при себе.
Оперативница ИСБ новым взглядом посмотрела на своего спутника. Если он реально собрался исполнить озвученное, то под внешностью балагура и мажора скрывался некто другой. Сдержанный, хладнокровный и терпеливый. Конечно, он мог соврать, и скорее даже ей стоит подозревать ложь. Но почему-то интонации, что она уловила, говорили о предельной серьёзности намерений собеседника.
— Желаю удачи. Искренне. Если они вполовину такие, какими ты их описывал, тебе потребуется и удача, и терпение, и навыки выживания.
Иван улыбнулся.
— Спасибо. Рад был знакомству, Оля. Надеюсь, ещё поработаем вместе.
— И я была рада, — призналась женщина.
Он протянул руку, и после рукопожатия двинулся к таксисту. Тем оказался молодой улыбчивый грузин, сразу приметивший мужчину с небольшой сумкой, что смотрел и шёл прямо на него.
— Батоно Иван! — смело обратился таксист к незнакомцу.
— Да, это я. Встречаешь?
— Хо! Пойдём, дорогой, отвезу тебя с ветерком! Тебе как, сумку в багажник?
— Не тяжёлая, так что возьму с собой, — добродушно ответил Иван.
Управлял таксист видавшей виды П-четырнадцать, детище завода Покрышкина четырнадцатого года выпуска, разукрашенной в классический таксовый жёлтый. По легенде, эту модель прямо при выезде из цеха красят в такой цвет, потому что десять из десяти четырнадцатых становятся автомобилями такси. Иван уместился на заднем сидении, подметив средненький комфорт и низкий потолок отечественного седана, но смирился, как с неизбежным. Обижать человека только за то, что его заказали подвести нелюбимого родственника, Иван не собирался. Таксист тем временем, назвавшийся Зурабом, уточнил:
— Сразу едем на место, или куда заезжаем?
— Сразу на место, Зураб, будь добр.
— Хо, дорогой! Всё будет в лучшем виде!
Машина тронулась с места. Зураб развлекал пассажира нехитрым разговором, умело не задавая неуместных вопросов. Иван расспрашивал о Москве и последних интересных событиях, упомянув лишь, что давно здесь не был. А сам рассматривал город. Первое впечатление, составленное ещё на вокзале, подтвердилось. В архитектуре господствует классицизм, почти не видно стекла и стали. Машинки и люди стали несколько ярче, но это всё та же старая добрая Москва. Впрочем, несколько новых, современных и амбициозных небоскрёбов, внешне сохранивших общий городской стиль, всё же имелось, и они совсем не казались лишними среди своих монументальных тяжеловесных соседей. Машины, помимо Покрышкиных, в основном отечественные, легковые Уралы и Метеоры, несколько хотхетчей Комета разных лет, тяжеловесные паркетники Барсук, гражданские братья военных Вепрей. Ну и люксовые Волги, куда же без них. Из иностранных Иван видел несколько вагов, мерседесов, да пару поршей.
— Из самого громкого, Маншаревы судятся с Волконскими, — продолжал рассказывать Зураб. — Вроде как за Кавказскую Транспортную Компанию, но я как-то не верю. Чего господа договориться не смогли?
Иван Маншаревых не помнил совсем, а Волконские — потомки Рюриковичей, то есть одни из Великих Княжеских Родов. Напрягать память, чтобы сообразить кто там с кем и о чём, Боброву было лень.
Вскоре они покинули городскую черту, оказавшись в пригороде, где раскинулись поместья благородных семей. Здесь уже гуляли не девушки, а барышни, носящие современный турнюр. Совсем небольшой, в сравнении с модой прошлого века, но даже так ощущение путешествия в прошлое у Ивана обострилось.
Наконец Зураб остановился у больших ворот.
— Извини, батоно! Дальше не могу. Никак нельзя.
Через ворота было видно, что до особняка идти ещё если не километр, то где-то близко.
— Всё в порядке, я дойду. С тобой рассчитались?
Грузин одной широкой улыбкой выдал: «с тебя, как с друга, ничего бы не взял, но за проезд надо платить». Наличности у Ивана было мало, чисто карманные расходы, которых как раз хватило на оплату такси. Расплатившись, молодой мужчина покинул такси и подошёл к воротам. Створки, естественно, оказались закрыты. Как и калитка. Иван посмотрел в камеру, одну из двух, что висели на столбах. Его точно видели, не могли не видеть, но ворота оставались закрытыми.