Когда появилась Джульет, «Скульпторы» завершали пробежку. Сияющие под электрическими лампами небесно-голубые майки с надписью «Работаем в трех измерениях» отличали их от соперников. («Концептуалисты» играли в белых майках с напечатанным на спине портретом Людвига Витгенштейна.[22]) Мюррей переместился вправо. И Джульет вскоре поняла почему: первый концептуалист высоко подал в ту же сторону. Мюррей перехватил мяч в воздухе и отправил «Скульпторам». Следующий бэттер оказался суетливым, недокормленным очкариком; по всей левой руке шла татуировка тотемного столба. Он прицелился и промазал, прицелился и промазал, протер очки, прицелился — и опять угодил в никуда. «Скульпторы» снова взяли верх.
Во время короткого перерыва Джульет перехватила Мюррея.
— Это ты, Джули? — Он удивленно и явно обрадованно посмотрел на нее.
— Мне надо с тобой поговорить. — Джульет была взволнована намного больше, чем можно было прочитать по ее лицу. Сцена в больнице ее поразила, хотелось обсудить случившееся с человеком, знакомым с ситуацией в студии Янча. Но только не с Рут. Подруга пришла бы в ужас, узнав о беременности Электры, а потом обрадовалась бы, что дело кончилось выкидышем, — ведь это значило, что ее ведущая балерина может продолжать танцевать.
— Отлично. Через полчаса мы их сделаем, — объявил Мюррей. — Садись, поболей за нас.
Он кивнул Джульет и побежал громогласно поддерживать Дженнифер — остроносую, худенькую блондинку в мини-юбке и кроссовках «Рибок», которая совершала пробежку по «базам» и возвращалась в «дом». Вряд ли Лига изобразительных искусств поощряла освистывание и гогот на поле, но болельщики и члены команд немилосердно орали и свистели, поддерживая своих.
На скамье «Скульпторов» Джульет оказалось единственным зрителем. Ей показалось, что Мюррей неплохо управлялся с перчаткой-ловушкой. Она заставила себя отвести глаза и узнала на первой «базе» капитана «Концептуалистов»: он делал какие-то вещи для Флэтайрон-билдинг[23] и оксфордские рубашки. Недавно «Нью-Йорк обсервер» опубликовала о нем восторженный материал.
К концу игры настроение Джульет заметно улучшилось. Рядом с ней на скамейку рухнул потный, запыхавшийся Мюррей.
— Хочешь выпить? — Он кивнул в сторону расположенного на террасе рядом с волейбольной площадкой кафе.
— Конечно.
Джульет дождалась, пока Мюррей соберет мячи, биты и остальное имущество команды, и они пошли рядом по темной, слегка наклонной тропинке. Даже в неверном электрическом свете она видела, как блестят капельки пота в его курчавых волосах.
— Здорово, ребята, вы их ободрали, — неожиданно для себя проговорила Джульет. Ей вдруг расхотелось рассказывать, зачем она пришла.
— Играли не на равных, — пожал плечами Мюррей. — Их питчер всю неделю что-то там творит. Приходи в следующую среду — будем биться с «Пленэрщиками». Крутые парни.
Они сели за столик у ограды, которая отделяла кафе от спортивных площадок. Дальше проходило шумное шоссе, за ним поблескивал Гудзон.
— Ну, выкладывай, — начал Мюррей. — Ты же явилась не для того, чтобы полюбоваться на софтбол.
— Боже мой, Антон! — проговорил он, когда Джульет описала сцену в больнице. — Представляешь, что бы с ними было, если бы родился ребенок?
Джульет кивнула. Рут такое не приснилось бы в страшном сне.
— Я просто потрясена, — сказала она.
— Неудивительно. А что говорит Грег Флитвуд?
— Грег? — Джульет уставилась на полицейского. — Я совершенно о нем забыла.
Лэндис рассмеялся — веселее, чем позволяла ситуация, решила она. И добавила, уронив голову на маленький столик:
— Теперь-то он наверняка уже знает, что к чему.
Мюррей заказал официанту буравчик из джина. Снизу, с волейбольной площадки, доносились крики и удары мяча.
— Мне то же самое, — подняла она голову и, когда официант отошел, продолжала: — Я беспокоюсь за Электру. Об этом и собиралась поговорить. Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, Райдер способен психануть. Олимпия рассказывала, он и раньше бил жену. А теперь она совершенно беспомощна, одна как перст… лежит… ждет, когда он снова заявится. А ведь Кенсингтон ее муж. Так что в палату его пропустят.
— Он пытался ее ударить при тебе?
Джульет покачала головой:
— При мне — нет. Но у меня не выходит из головы… Понимаю, это звучит глупо…
— Маловероятно, чтобы он напал на нее на трезвую голову, раз сдержался, когда был на взводе.
— Не уверена. Он воспринял все как-то странно, словно давно подозревал. Мне показалось безответственным не предупредить тебя. Кроме них двоих только мне известно, что сегодня вечером случилось в больничной палате.
22
Людвиг Витгенштейн (1889–1951) — австрийский философ и логик (с 1929 г. проживал в Англии).
23
Двадцатиэтажный небоскреб в Нью-Йорке на Пятой авеню. Построен в 1901–1902 гг. В то время был самым высоким зданием в мире.