Хотя по комплекции на свиной грипп вы не тянете, только – на куриный грипп или на беременность.
Но вы говорите, что беременность исключена, поэтому я озадачен.
Можно обойтись без клиники и без анализов, тогда врачебная ошибка исключена.
— Почему? Почему вы не хотите меня обследовать в клинике? – Паника и страх с Simona Mercedes схлынули, и на столе она чувствовала себя уверенно, словно на подиуме с Margaret. – Что вы себе позволяете жестокое?
Лечить – так лечить! – К ней вернулась на тонких робких ножках уверенность, что ничего страшного внизу живота нет, а это означало, что придется расстаться с доктором.
С врачами без причины девушки не встречаются, и приличные доктора здоровых девушек не приглашают на свидание.
— Я ничего не могу сказать вам без своего адвоката, без свидетелей со стороны, без томограмы и анализа всех органов и костного мозга, но думаю, что у вас, возможно, нервное расстройство внизу живота.
Вы простудили нерв, и его нужно удалить. – Доктор неуверенно крутил в руках скальпель, а затем с силой вонзил его в ручку кресла. – Придется отвезти вас на яхте в замечательный госпиталь на искусственном острове недалеко от Monte-Karlo.
Если вас не вылечим, или лечить будет нечего, то хотя бы отдохнете в госпитале не хуже, чем в отеле высшего класса. – Доктор говорил с безысходностью в голосе, потому что глаза Simona Mercedes засияли от счастья.
Он знал, что госпиталь на почти необитаемом острове расстроит ее сильнее, чем пятнадцатиэтажный госпиталь в London, куда он часто заходил выпить чашку кофе с сестрами милосердия.
Он был обязан посещать пациентов и на необитаемом острове, и этой обязанностью он часто пренебрегал и избегал острова с госпиталем, словно это был лагерь для прокаженных.
— Мне нельзя надолго удаляться от своей коллекции, а то ее разворуют конкуренты! – Simona Mercedes уже передумала лечиться.
Если доктор говорит «надо», то пациент отвечает «нет». – У меня во вторник показ коллекции leotard, а в понедельник репетиция с оркестром, – Simona Mercedes прошептала сквозь онемевшие от ужаса губы и увидела, как доктор Mario развеселился.
Теперь он непременно хотел заманить ее в госпиталь.
— Поверьте мне, мадемуазель Simona Mercedes, что если ваш нерв нагноится и взорвется, то вы не сможете присутствовать на показе, а скорее всего будете присутствовать на своих похоронах и тогда вам придется демонстрировать одежду для покойников в гробу.
Понимаю, что ваш показ очень нужен для бизнеса, но если не сделать вам анализы сейчас, то это будет нарушением врачебной этики.
А я никогда не нарушаю правила, кроме дорожных. – Он видел, что состояние Simona Mercedes очень воздушное, и боялся энергии этой красивой девушки.
— А, если это нерв действительно заболел, то меня придется оперировать без наркоза? – Simona Mercedes в ожидании не заметила, как положила руки на плечи доктора, и он не сразу их скинул с себя.
Голос доктора прерывался на гласных, и со стороны Mario выглядел элегантным варяжским гостем, который подглядывает за ней в окно, а затем врывается в аппартаменты и при всей своей светскости, ведет себя не как опытный серьезный врач, а как похититель сердец, и это обрадовало Simona.
— В этом мире все возможно, если, конечно вы не беремены!
Я узнаю вас лучше после обследования.
С вами когда-нибудь случалось подобное, чтобы вы не могли танцевать от неясного чувства внизу живота? – Доктор меланхолично стучал костяшками пальцев по графину с соком ананаса.
Сок уже забродил, и в нем копошились мушки.
Simona Mercedes в ответ покачала головой, затем качнула бедрами.
В последнюю ночь в Palermo ноги слегка дрожали, но тогда она подумала, что это из-за козьего сыра, а не из-за нерва внизу живота.
За ужином она кушала черные итальянские сосиськи с чернилами кальмара и окунала в козий жир – поразительно дешевое блюдо.
Jacika и Diana тоже чувствовали потом тяжесть внизу живота и в груди, и все согласно решили, что в ее недомогании виноват заплесневелый несвежий козий жир.
В Palermo она смогла еще танцевать, а в последние две ночи танец шел без удовольствия, без девичьего задора, что недопустимо для спортсменки и балерины.