Кирилл ничего не понимает и беспомощно водит глазами. Клавдия, прищурившись по-филипповски, холодно цедит:
— А я бы, Маечка, только за то, как вела себя на собрании Абдрашитова, все бы рассказала Аркадию...
Фаридка вырывается из Майкиных рук. Сейчас они стоят вплотную друг к другу — Фаридка и Клавдия:
— Неужели ты такая скотина, Клавка? Неужели... Да я...
Кирилл решительно встает с оттоманки и раздвигает девчонок.
— Суду, как говорится, не все ясно, но тем не менее сегодняшнее заседание прекращается. Успокойтесь, ненаглядные невесты...
И снова в зимовье густеет тишина. За окном уже совсем стемнело. В тети-Паниной половине поет «Еду, еду, еду к ней» Лемешев.
— Знаете что, девчонки, — очень звонко говорит Майка, — мы с Кириллом сходим в магазин, а вы картошки и прочее приготовьте. Ладно? Аркадий ведь голодный приедет...
Они уходят. Фаридка стучит соском умывальника, потом долго вытирается полотенцем.
— Вот что, Первухина, и ты, Соболь, я ухожу из зимовья.
— Куда, Фарида?
— Это, в общем, не твое дело, Соболь, но я ухожу жить в другое место. А ты, Клавка, переставь меня в другую «тройку». Хватит, пожили...
— Зря, — говорит Клавдия, — ни к чему это. Ты что, хочешь, чтобы я у тебя прощения попросила? Хочешь?
Фаридка как-то безнадежно отмахивается:
— В том-то и дело, что я ничего не хочу. Все мне надоело. Вот только Аркадия жалко... А из Аэрофлота я уйду, наверно. И хватит об этом. Давайте варить картошку.
Мы уже давно не летали, и стол сервирован очень скромно. Нет на нем столичных деликатесов — икры, фруктов, хорошей колбасы. Нет за столом и привычного веселья. Кирилл пощипывает гитару, Майка у зеркала все не может справиться с прической. Фаридка, она в нарядном светлом платье, сидит, опустив глаза, и теребит бумажную салфетку. Клавдия возится у радиолы. Чтобы ловить заграничную музыку, она еще давно изобрела оригинальное приспособление: присоединяет к приемнику утюг.
Мы ждем Аркадия. Уже одиннадцать. Он вот-вот должен постучать.
— А может, по рюмочке пропустим? — шепотом предлагает всем Кирилл. — По единой, чтобы дети грома не боялись...
— Успеешь, — говорит ему Майка. — Пока открывай бутылки.
На столе, украшая его, стоят запотевшие «Столичная», «Мускат» и шампанское.
— Шампанское не трогай. После...
Мимо закрытых ставнями окон скрипят по снегу шаги. Я смотрю на Фаридку и вижу, как она медленно бледнеет.
— Аркадий!..
Стук в дверь.
— Да, да, можно! — кричит Майка.
На пороге, откинув гобеленовую занавеску, появляется Аркадий. Он щурится от света.
— Разрешите? По вашему приказанию прибыл.
Фаридка подходит к нему, и мы все, как по команде, отворачиваемся. Шумит Кирилл:
— Хватит, хватит, не на свадьбе! Быстрее за стол!
Сегодня Аркадий в военной форме. Он весь светится. Улыбка не сходит с его раскаленных румянцем щек. Он похудел, осунулся, стала глубже ямочка на сухощавом подбородке. Лоснятся спереди, от снега, его гладко зачесанные назад темные волосы, правая рука на черной повязке.
Мы уже выпили, вино ударило в голову, но разговор почему-то все не клеится. Одна Майка усиленно ухаживает за Аркадием.
— Ты вот селедочку кушай. Или сыр.
— Ну, ладно грустить, — вмешивается Кирилл, — давайте еще по стопочке, а потом споем.
Фаридка, раскрасневшаяся, сидит рядом с Аркадием. Я понимаю, что им хочется поговорить, что мы мешаем, но как помочь сделать это — не знаю. У нас же одна комната.
Уже давно перевалило за полночь, и удивительное дело, тетя Пана не выключает свет.
— Вы все молчите, молчите, пьете и пьете, — улыбается Аркадий, — хоть бы рассказали, как жили тут без меня. Ты-то как, Кирилл?
— Я? Отлично. Поступил на работу.
— Куда?
— В стюардессы. Так что тоже теперь летчиком буду.
— Правда, Фарида? — спрашивает Аркадий.
— Да.
— А хотите, я вам песню сейчас спою? — предлагает Кирилл.
— Хотим, — за всех отвечает Аркадий.
Кирилл тянется к оттоманке, берет гитару, чуть подстраивает ее:
Мы еще никогда не слышали этой песни. Майка восторженно смотрит на Кирилла. Клавдия, откинувшись, слушает, полузакрыв глаза. Левая рука Аркадия на плече у Фаридки.
Кирилл поет бернесовским голосом, а над нашим домом куда-то в ночь приглушенно грохочет самолет.