Владимир Иванович Юшков понял, что его супруга толком не может объяснить своего упрямого решения, и видел, как дети смотрели на них каким-то невыносимым взглядом, в котором читалось некое неприятие и даже неуважение к ним, и он, улыбнувшись, произнёс:
– Теперь, господа… – но, поняв, что произнёс не то, поправился: – Дети мои, когда вы здесь, поздно рассуждать об этом! В будущем мы обязательно будем советоваться с вами.
Тётенька, опустив глаза, не нашла что сказать и, оставив мужа с братьями, быстро ушла к себе. С этой минуты Лёва с горечью понял, что, по сути дела, они одни и предоставлены самим себе. И неслучайно впоследствии он назовёт годы отрочества пустыней. Ухаживают за ними горничные, дядьки, ходят учителя, крепостные мальчики выполняют их приказы, но тётенька Полина не может уразуметь своим скудным умом, что им нужен душевно родной человек, с которым можно поговорить обо всём и который понимал бы их с полувзгляда, как Туанетт. Полина Ильинична на это неспособна.
Старший брат Николенька писал Ёргольской: «Вот уже пятнадцать дней, как мы приехали в Казань. Я работаю и часто думаю о вас, моя добрая тётенька, особенно вечером, когда все мы собираемся маленьким кружком. В этом обществе я исполняю роль рассказчика, чтобы развлекать моих братьев и сестру. Моя аудитория не очень требовательна, поэтому я могу гордиться, что имею полный успех…»
Сюрприз на Рождество
Николенька как никто другой видел, что, в отличие от Сергея и Мити, Лёве и Маше было здесь намного тяжелее без родного тёплого взгляда. Под Рождество на одной из центральных улиц города, Проломной, Николенька договорился с устроителем праздника, весёлым петрушкой-скороходом, и, предварительно заплатив ему, попросил как бы в честь наступающего Рождества вручить подарки детям. Проснувшись утром, он сообщил, что ему приснился удивительный сон и они идут гулять в город.
– Мы, – с заговорщическим взглядом вещал старший брат, – идём сейчас с вами только вперёд. Представьте себе, что, шагая по Проломной улице, где множество прекрасных магазинов, мастерских и рестораций, мы вдруг видим, как к нам выходит петрушка, а может быть, клоун или очаровательная фея и начинает вручать подарки.
– Это вы явно загнули, дорогой братец, – скептически проговорил Серёжа.
– Ничего необычного, – возразил Митя, – как раз перед Рождеством и происходят всякие фокусы.
– Я бы поверил, если бы это случилось на балу или утреннике, но не на самой улице, где полно чужих людей.
Маша с Лёвой, слушая разговор братьев, во все глаза смотрели, не появится ли и правда неизвестный, который начнёт раздавать подарки. А Николенька продолжал вести свою группу, при этом, увидев в одной из витрин модной лавки бегающего зверька, воскликнул:
– В своей норе и хорёк хорош!
– Какой же это хорёк? Это же настоящая белка! – воскликнула радостно Маша.
– Правильно, которая грызёт орешки, тем более что в этих орешках все скорлупки золотые.
Дети обернулись. Перед ними уже стоял ряженый на ходулях с мешком за плечами. Он вмиг приблизился к ним, снял с плеча мешок и весело крикнул:
– Принимайте дары к Рождеству, я перед вами стою наяву!
Сергей, не веря своим глазам, резко крутанулся и чуть не упал. Митя с Лёвой с нескрываемым восхищением смотрели на скорохода, а Маша даже присела на корточки от удивления. Остановились и некоторые прохожие, наблюдая за происходящим. Заметив, что толпа увеличивается, ряженый мгновенно передал большую коробку Николаю и так же внезапно исчез, как и появился.
– Николя, что это? – удивлённо глядя на старшего брата, поинтересовалась Маша.
– Вернёмся домой и посмотрим, – сам как будто не понимая, что произошло, ответил старший брат.
– Мне кажется, – всё ещё сомневаясь в происшедшем, проговорил Сергей, – что здесь какой-то розыгрыш.
– Какой же вы, братец, недоверчивый.
– Но мы же не знаем, что в этом коробе!
Возвратившись домой, Николай открыл его, вынул куколку, вручил её сестре и порадовался, увидев её прежнее детское выражение, по-настоящему ту самую жизнерадостность, которая была ей присуща. С момента переезда в Казань взгляд её стал какой-то отстранённый и, общаясь с братьями, она стала не по-детски сурова и сдержанна. Даже в момент встречи тётушка Полина, увидев её, мгновенно стёрла сладкую улыбку и просто поприветствовала её.
Николенька вручил детям несколько книг. И если Лёва воскликнул от восторга, прочитав название «Чёрная курица» Погорельского, то братья к книгам отнеслись сдержаннее. Больший восторг был в тот момент, когда старший брат вручил им почти настоящие сабли и маски, и тут же завязалось настоящее сражение и беганье по всем комнатам.