В очередной приход Грейнджер и Уизли, слизеринец заперся на целый день в своей комнате. Он был в отчаянии. Живой ум изобретателя, неутомимого исследователя, любителя загадок и головоломок, бился в ненормальной, вязкой атмосфере дома, разбивался о каменную непробиваемость безразличия. Он метался. Малфой не мог просто так смириться с непосильной задачей. И не так изворачивался. Но дать самому себе объяснение, зачем это надо, не мог. Ему-то что? Осталось месяцев 10, и он сможет идти куда хочет. Никаких ограничений, никакого поводка. Просто потянуть время. Но не мог. Он находил в своем освобождении вызов своей гордости, и уж тут не пассануть. Он - Малфой, а они всегда верны себе.
*
Это был тоскливый дождливый день мая. У гриффиндорца в очередной раз была мигрень, поэтому все планы на вылазку в Косой переулок летели к дракклу под хвост. Драко уже приготовился провести весь вечер на кровати с книгой. Только не забыть дать указания Побби про ужин, домовиха слушается его лучше, чем хозяина дома. Но проходя мимо комнаты Поттера услышал тихой оклик.
Блондин замедлил шаг и заглянул в приоткрытую дверь.
- Драко? - тихо позвал его Гарри, - Занят?
- В ближайший год - нет.
- Посиди со мной, - не предложение - просьба. Ему так больно, что это даже вытащило его из привычной скорлупы апатии.
Малфой молча опустился на кровать рядом.
- Расскажи мне что-нибудь… расскажи… о родителях… - шепот на уровне бреда.
- Что тебе о них рассказать? - говори, говори, Гарри, два месяца почти полного молчания любого сделают святым.
- Главное… у меня никогда не было… не представляю… - боль просто ужасная; бездумно хватается за руку как за спасительную соломинку,- Куда бы они меня водили? Что бы мы делали?
И Малфой впервые в жизни не оттолкнул. Сжал ладонь покрепче. И стал рассказывать. Про магический заповедник в Хайленде, куда ездил ребенком. Про первый полет на метле. Про павлинов, которых отец подарил матери на годовщину свадьбы. Про рождественские елки в Мэноре. К концу рассказа Гарри уже забылся сном, не размыкая рук.
*
Первая ночь прошла как череда постоянно повторяющихся картинок. Уизли-авроры-Уизли-авроры-Уизли. Драко расспрашивали обо всем, что могло побудить Гарри к самоубийству, все малейшие детали. Он в ответ расписывал утро поминутно, но так и не смог объяснить, что это не было сюрпризом. Это было спланировано.
Вторая ночь прошла без сновидений. Блондин упал, не раздеваясь, в их общую постель, уткнулся носом в подушку, которая еще хранила его запах, и усталость взяла свое.
Третья ночь была адом. Пришло осознание, что это-всё. Всё. Он навсегда обречен спать здесь один. Он не мог заставить себя лечь в эту кровать. И не мог заставить себя спать где-то в другой комнате. Во всей Вселенной не было более родного места.
*
Поттер отказал всего раз.
- Я не пойду в Мэнор.
- Поттер, это мой дом! А я даже не знаю, в каком он состоянии! - после смерти отца, и высылки матери из Великобритании, он оставался единственным наследником.
- Нет.
- Почему?!
- Плохие воспоминания, - развернулся и ушел. Разговор окончен. Больше из него не вытянешь ни слова. До вечера гриффиндорец не появлялся из своей комнаты.
Малфой был разочарован. Он и сам не стремился в изуродованный, оскверненный Темным Лордом дом. Но это был шанс вытащить Гарри из его брони. Извлечь из него хоть какие-то эмоции. Но именно их Герой и боялся.
*
- Поттер, как ты умудрился заболеть в такую жару? - Драко рассматривал батарею пузырьков на тумбочке. Гарри практически не помогали какие-либо зелья.
Гриффиндорец тяжело дышал, мокрые пряди прилипли ко лбу. Драко взял у появившийся домовихи мокрое полотенце и положил его на лоб Гарри.
- Я знаю, для чего меня вытащили из Азкабана - чтобы я тут как персональный санитар за тобой ухаживал, - беззлобно, безобидно. Уже привычно, что они почти всё время сидят дома вдвоем.
- Драко… давай, слетаем в Хайленд… - он попытался улыбнуться, но сил не хватило. Но даже это подобие за многие месяцы - было целым событием.
Парень сел на кровать рядом с больным. Даже отросшая светлая челка не могла скрыть довольную улыбку.
- Поттер, ну какой Хайленд? Заповедник находится на озере, тебя там еще больше продует. Ты умрешь, а я буду виноват.
- Трус… - и в этом слове столько старого Поттера, столько невыносимого, раздражающего. Драко почти счастлив.
Ночью Малфой пришел в спальню, поменял очередной компресс, дал очередное зелье. И остался рядом.
- Чшшш, я буду спать здесь, - больной не возражал, ему было всё равно.
А утром Драко не мог заставить себя прикоснуться к недвижимому телу. За ночь Поттер не поменял позы, а сейчас, кажется, даже не дышал. Дрожащие пальцы легли на шею. Пульс слабый, но есть.
- Ты чего? - тихий шепот потревоженного Гарри.
- Испугался… - чуть слышимый ответ. Он бы и сам не смог сказать: за кого?
- Умирать не страшно, Драко, - утешение невпопад.
- Правда? Расскажешь? - всё, что угодно, только бы не копаться в самом себе.
- Это как… - брюнет откинулся на подушки, подбирая слова, - Как встреча с очень давним другом. Через много лет. Слегка холодная, но долгожданная. Когда один пожимает руку другому и говорит: “Извини, я был там, куда не летают совы”.
- Это то, что ты видел?
- Это моя семейная философия, - легкая усмешка на лице делает его почти мальчишкой, но она так быстро сходит, - Если хочешь, поедем в Мэнор. Но я не хочу там задерживаться.
*
Он оттаивал. Проводил всё больше времени вне своей комнаты. Пытался читать. Даже решился на прогулку, но, заметив внимание каких-то магов, быстро захотел уйти. Ему вообще не нравилось появляться на виду. Драко не мог этого понять, но Поттер чувствовал себя виноватым за Вторую Магическую. Во всех смертях и разрушениях он винил себя. Это уничтожало его изнутри. Если бы не его подопечный, он бы вообще не выходил из дома.