Шипъ! Кряксъ!
Давайте руки—
И будемъ прыгать вкругъ огня,
Нѣтъ лучше штуки —
Зажечь огонь средь бѣла дня.
Огонь горитъ,
И дымъ глаза ужасно ѣстъ.
Костеръ трещитъ,
Пока ему не надоѣстъ…
Осторожнѣй, дѣтвора,
Дальше, дальше отъ костра —
Можно загорѣться.
Превосходная игра…
Эй, пожарные, пора,
Будетъ вамъ вертѣться!
Лейте воду на огонь.
Сыпьте землю и песокъ —
Но ногой углей не тронь,
Загорится башмачокъ.
Зашипели щепки, шишки,
Лейте, лейте, ребятишки!
Разъ, разъ, еще разъ —
Вотъ костеръ нашъ и погасъ.
Храбрецы
У пруда по мягкой травкѣ
Ходитъ маленькiй Сашукъ.
Ходитъ — смотритъ: здесь паукъ,
Тамъ дерутся двѣ козявки,
Подъ скамейкой красный грибъ,
На мосткахъ сидятъ лягушки.
А въ водѣ такъ много рыбъ
Мельче самой мелкой мушки.
Надо все пересмотрѣть,
Перетрогать, повертѣть…
Ведь лягушки не кусаютъ?
Пусть попробуютъ… Узнаютъ!
А лягушки на мосткахъ
Не спускаютъ глазъ съ мальчишки:
Страшный, толстый… Прутъ въ рукахъ,
Ярко-красныя штанишки…
Изъ-подъ шапочки крючкомъ,
Вьется, пляшетъ чубикъ рыжiй…
Самъ къ мосткамъ бочкомъ, бочкомъ,
Подбирается все ближе.
Вѣдь мальчишки не кусаютъ?
Пусть попробуетъ… узнаетъ!
Приставалка
— Отчего у мамочки
На щекахъ двѣ ямочки?
— Отчего у кошки
Вместо ручекъ ножки?
— Отчего шоколадки
Не растутъ на кроваткѣ?
— Отчего у няни
Волоса въ сметанѣ?
— Отчего у птичекъ
Нѣтъ рукавичекъ?
— Отчего лягушки
Спятъ безъ подушки?..
«Оттого, что у моего сыночка[1]
Ротъ безъ замочка».
Бобина лошадка
Мальчикъ Бобъ своей лошадкѣ
Далъ кусочекъ шоколадки, —
А она закрыла ротъ,
Шоколадки не беретъ.
Какъ тутъ быть? Подпрыгнулъ Бобикъ,
Самъ себя вдругъ хлопнулъ въ лобикъ,
И съ комода у дверей
Тащитъ ножницы скорей.
Распоролъ брюшко́ лошадкѣ
Всунулъ ломтикъ шоколадки
И запѣлъ:«Не хочешь въ ротъ,
Положу тебѣ въ животъ!»
Бобъ ушелъ играть въ пятнашки,
А за полкой таракашки
Подсмотрѣли и гуськомъ
Вмигъ къ лошадкѣ всѣ бѣгомъ.
Подобрались къ шоколадкѣ
И лизнули:«Очень сладко!»
Пиръ горой — и въ пять минутъ
Шоколадкѣ былъ капутъ.
Вотъ приходитъ Бобъ съ прогулки, —
Таракашки шмыгъ къ шкатулкѣ, —
Бобъ къ лошадкѣ:«Съѣла… ай!
Завтра дамъ еще, будь пай».
День за днем — так две недели —
Боб лошадка, встав съ постели,
Клал въ животик шоколад
И потом шел съ няней въ сад.
Лошадь кушала, старалась,
Только няня удивлялась:
«Отчего все таракашки
Растолстели, как барашки?»
Лотом
За селом на полной волѣ
вѣетъ вѣтеръ-самолетъ.
Тамъ картофельное поле
Все лиловенькимъ цвѣтетъ.
А за полемъ, гдѣ рябинка
Вѣчно съ вѣтромъ не въ ладу,
Сквозь дубнякъ бѣжитъ тропинка
Внизъ къ студеному пруду.
Сквозь кусты мелькнула лодка,
Рябь и солнца острый блескъ.
На плоту грохочетъ четко
Дробь вальковъ подъ гулкiй плескъ.
Дружно выплыли утята.
Впереди толстуха-мать.
Облака плывутъ куда-то,
Пахнетъ мятой. Благодать.
Вотъ и берегъ… Сухо въ глоткѣ,
Въ тѣлѣ жаркiй сонный зудъ.
Эхъ, раздѣнусь въ старой лодкѣ
Руки вытяну — и въ прудъ!
Какъ котъ сметаны поѣлъ
Жили-были мышки, —
Сѣрыя пальтишки.
Жилъ еще котъ, —
Бархатный животъ.
Пошелъ котъ къ чулану
Полизать сметану, —
Да чуланъ на задвижкѣ,
А въ чуланѣ мышки…
Сидитъ котъ передъ дверцей,
Колотится сердце, —
Войти нельзя!
Вотъ запѣлъ котъ, —
Бархатный животъ, —
Тоненькимъ голосишкой
Въ родѣ мышки:
«Эй вы, слышь!
Я тоже мышь,—
