Он схватил её за руку, вырвав клинок из её хватки, и толкнул её на землю.
– Астрид, – произнёс он, его голос был насмешливым, но в нём звучала ярость. – Так ты теперь одна из них? Ты уже забыла, как это – быть человеком?
Она попыталась вывернуться, но его хватка была сильной, неожиданно мощной для его худощавого телосложения.
Хальдор рванулся вперёд, его меч сверкнул в тусклом свете, но Арне был быстрым. Он отпустил Сиварт и ловко уклонился, скрывшись за деревом.
– Он знает лес, – произнёс Хальдор, его голос был низким, почти рычащим.
Сиварт поднялась на ноги, её грудь тяжело вздымалась. Она смотрела по сторонам, её взгляд метался между деревьями.
– Это его территория, – прошептала она, крепче сжимая меч, который успела подобрать. – Он охотник.
Из-за дерева раздался смех. Он был тихим, почти радостным, но в этом смехе звучала злость.
– Вы не доберётесь до деревни, – сказал Арне, его голос эхом разнёсся среди деревьев. – Теперь вы – добыча.
Ещё одно движение, и он снова появился, метнувшись прямо на Хальдора. Но тот успел отреагировать. Их клинки столкнулись с резким звоном, который разорвал густую тишину леса.
Сиварт бросилась к ним, её клинок был поднят, но Арне был слишком быстр. Он отступил назад, скрывшись в густой тени, прежде чем она успела нанести удар.
– Не позволяйте ему заманить нас, – сказал жнец, появившийся из кустов с кровоточащей раной на плече. Его голос был резким, но полным решимости.
Сиварт сжала зубы, её взгляд метался в поисках рыжих волос или хоть какого-то движения. Но лес снова замер, оставляя их в ожидании следующей атаки. Тишина была нарушена внезапно. Где-то в глубине леса раздался резкий звон металла, звук ударов и топот ног, ломавших сухие ветки. Сиварт замерла, её сердце заколотилось так громко, что она на мгновение перестала слышать лес.
Затем крик. Пронзительный, рвущий тишину, полный боли и отчаяния. Он отдался эхом среди деревьев, будто лес сам вторил этой агонии.
Сиварт повернулась к Хальдору, её глаза встретились с его.
– Это они, – произнесла она, её голос был тихим, но наполненным тревогой.
Хальдор сжал её руку, его взгляд был холодным, сосредоточенным.
– Мы не можем терять время, – сказал он твёрдо, его голос прозвучал, как удар молота. – У нас есть задача. Это важнее.
Она хотела возразить, но его взгляд заставил её замолчать. Он не был жестоким, но в нём читалась непреклонность, которая не терпела споров.
– Идём, – добавил он, крепче сжимая её руку.
Они рванулись вперёд, их шаги становились всё быстрее, хотя усталость уже начала сковывать тело. Воздух был густым, тяжёлым, его было трудно втягивать в лёгкие. Каждое движение казалось рывком через вязкий туман.
Сиварт чувствовала, как её ноги становятся тяжелее, как её дыхание превращается в хрип. Но она не останавливалась. Позади, где-то далеко, всё ещё доносились отголоски крика, но они становились тише, словно лес сам поглощал их, не позволяя ускользнуть.
Деревья начали редеть, и вот, через несколько шагов, лес разошёлся, открывая вид на деревню. Остроконечные крыши домов, плотно прилегающие друг к другу, словно они пытались защититься от невидимой угрозы, выглядели тёмными на фоне багрового заката.
Сиварт остановилась, её ноги подогнулись, и она чуть не упала, опираясь на ближайшее дерево. Её дыхание было тяжёлым, в ушах звенело, а тело трясло от напряжения.
– Мы добрались, – сказал Хальдор, его голос звучал ровно, но в нём чувствовалось что-то странное – смесь облегчения и настороженности.
Деревня встретила их тишиной, густой и удушливой, как неподвижный воздух перед бурей, словно мир замер, ожидая, что будет дальше.
***Сиварт шагала рядом с Хальдором, чувствуя, как напряжение пропитывает каждую улицу, каждый угол.
На главной площади, у самого перекрёстка дорог, возвышались столбы, которые раньше были частью обыденного пейзажа деревни, местом, куда каждый обитатель привязывал на счастья узелки из окрашенной ягодами бечевки. Но теперь на каждом из них висело тело.
Неверующие.
Их руки были связаны за спиной, головы безвольно свисали, будто даже смерть не смогла облегчить их страдания. На некоторых телах виднелись следы побоев: запёкшаяся кровь на висках, глубокие порезы на ладонях, словно они до последнего цеплялись за что-то, что уже невозможно было спасти. Одежда была рваной, грязной, но знакомой. Сиварт узнала несколько лиц – их черты оставались резкими даже после смерти. Эллен, Йохан, Марк…