Его слова проникали в её сознание, как отголоски чего-то древнего, давно забытого. Она чувствовала, как его пальцы оставляют на её коже линии, которые были больше, чем просто рисунок. Это было что-то живое, что-то, что пульсировало энергией.
Когда он закончил, она медленно открыла глаза. Ее взгляд встретился с его, но она не могла долго смотреть в эти бездонные тёмные глаза, словно боялась утонуть и затеряться в них навсегда.
– Что это за символ? – наконец вырвалось у нее, ее голос дрожал, но в нём звучала решимость.
Хальдор молча взял свечу со стола и поднял её к её лицу. Свет заиграл на её лбу, и она увидела своё отражение в тёмной жидкости в чаше. Символ был знакомым: круг, из которого стремились острые, ломанные линии, словно ветви дерева, которые тянутся к небу, чтобы схватить его.
– Я видела это, – сказала она, её голос стал почти шепотом. – На капище. И там, на амулете, который я нашла в лесу…
Хальдор не удивился. Его взгляд стал еще тяжелее, словно вес его знаний давил на юную гостью.
– Это знак перехода, – сказал он наконец. – Он защищает тех, кто стоит между двумя мирами. Между тьмой и светом.
Ее дыхание стало прерывистым.
– Перехода куда? – спросила она, чувствуя, как холод пробирается к сердцу.
– Туда, где боги смотрят прямо в душу, – ответил он, его голос стал почти зловещим. – И если ты не готова, они найдут способ уничтожить тебя. Поэтому я и хотел защитить.
Слова Хальдора были пропитаны чем-то древним, чем-то, что она не могла осознать. Но в глубине души она уже знала, что этот символ был ключом к чему-то большему.
Она снова посмотрела в чашу, где её лицо отражалось в кровавой жидкости, и почувствовала, как внутри разгорается тревога. Этот символ был не только защитой. Он был клеймом. И теперь она была связана с теми, кто смотрел из тьмы.
***Лес вокруг был тихим, но это была не та тишина, которая успокаивает. Это было молчание чего-то древнего и бдительного, как будто сами деревья прислушивались к каждому их шагу, замерли в ожидании чего-то неизбежного. Хальдор шёл впереди, его фигура казалась частью этого леса – его темноты, его тени. Астрид следовала за ним, стараясь не отставать, хотя мысли не давали ей покоя.
– Почему жрецы живут отдельно? – спросила она, наконец нарушая тишину.
Хальдор на мгновение замедлил шаг, но не обернулся.
– Потому что мы больше не принадлежим людям, – ответил он, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась тяжесть. – Когда мы становимся жрецами, мы отдаём себя богам. Обычные поселения… отвлекают.
Астрид нахмурилась, глядя на его спину.
– И всё же вы нужны деревне, – заметила она. – Вы приходите, проводите обряды, даете советы. Разве это не связь?
Хальдор слегка повернул голову, но его лицо оставалось скрытым в тени.
– Связь, но не принадлежность, – ответил он. – Мы наблюдаем. Направляем. Но не вмешиваемся в их жизнь. Это цена нашей роли.
Ее шаги стали медленнее, она задумалась над его словами.
– Это цена или выбор? – спросила она спустя мгновение.
Хальдор остановился и обернулся. Его тёмные глаза встретились с её взглядом, и Астрид почувствовала, как её дыхание перехватило.
– Иногда одно становится другим, – сказал он, его голос был тихим, но в нём звучала твёрдость. – Ты не можешь быть ближе к богам, покуда тебя удерживает человеческое.
Она отвела взгляд, чувствуя, как эти слова отзываются в ней странной горечью.
– А сколько вас? – спросила она, переводя разговор.
– Не так много, как думают, – ответил он, продолжив идти. – Каждый жрец – это избранный. Мы приходим из разных мест, из разных судеб. Но после перехода прошлое теряет значение.
Астрид шагала за ним, её глаза блуждали по корням деревьев, переплетающимся, как паутина.
– Вы избранные? Что это значит? Кто делает этот выбор? – уточнила она, чувствуя, как её голос дрожит от внутреннего напряжения.
– Мы те, кого выбирают боги, – ответил он, не оборачиваясь. – Это не дар, Астрид. Это долг, который не каждый осмелится взвалить на себя.
Она почувствовала, как ее пальцы сжимаются в кулаки.
– Почему ты это делаешь? – спросила она, чуть громче, чем собиралась. – Почему остаешься одним из них, если это такое бремя?
Хальдор снова остановился, и его силуэт замер на фоне леса.
– Потому что это моя ноша, – сказал он. – Если я не понесу ее, кто тогда сможет?
Его слова прозвучали просто, но в них было что-то, что заставило ее смолкнуть.
Они дошли до кромки леса. Отсюда деревня уже была видна – ее крыши, дым из каменных труб, тихий шум обыденной жизни. Но Хальдор не сделал ни шага дальше, замер, будто наткнувшись на невидимый барьер.