– Ты всегда так ходишь? – вырвалось у нее, голос прозвучал чуть громче, чем она планировала.
Хальдор остановился, обернулся через плечо. В тусклом свете его лицо выглядело как вырезанное из камня, но в уголках губ мелькнула тень улыбки, едва заметная, но достаточно сильная, чтобы Астрид почувствовала, как что-то дрогнуло внутри неё.
– Я научился не беспокоить лес, – сказал он, его голос был тихим, но глубоким. – Ты тоже научишься. Это приходит со временем, с опытом. Лес – это не просто деревья и пристанище зверей, это та же жизнь, что плещется в тебе и во мне. Покуда ты это не познаешь, покуда не ощутишь его волю, его дыхание, его волю, для тебя это будут просто слова, такие же пустые как и выученные молитвы еретика. Такие же пустые, как твои шепотки на обряде.
Ее брови слегка поднялись.
– Это звучит так, будто ты знаешь обо мне больше, чем я сама, – нервно сказала она, стараясь придать голосу легкую нотку вызова.
Хальдор не ответил сразу, его глаза задержались на ее лице чуть дольше, чем требовалось, от этого пронзительного взгляда Астрид становилось не по себе, словно глазами жрец снимал с нее кожу, обнажал ее сокровенные мысли с невыносимой легкостью.
– Возможно, – произнес он наконец, и в его тоне, как обычно, прозвучала некая загадка.
Он снова повернулся и пошел дальше, но его слова остались с ней, как тихий шепот, от которого невозможно избавиться.
Когда они остановились у небольшой прогалины, залитой слабым светом, он повернулся к ней лицом. Свет выхватил его черты, подчеркивая высокие скулы и тёмные глаза, в которых, казалось, скрывался целый мир.
– Здесь мы сможешь передохнуть, – сказал он, указав на мягкий слой мха, обрамлённый корнями деревьев.
Астрид огляделась, чувствуя, как странное спокойствие начинает окутывать ее, словно сам лес позволял ей оставаться здесь.
– Ты всегда так заботишься о тех, кого ведешь? – спросила она, глядя ему в глаза.
Его взгляд задержался на её лице, и в воздухе повисло что-то неопределённое, словно невидимая грань между ними чуть дрогнула.
– Нет, – ответил он, его голос стал тише. – Только о тех, кто стоит на пороге. Раньше я никогда не брал никого под свое крыло, по правде говоря. Как ты заметила, я достаточно молод, однако я прекрасно помню, как обращался со мной мой проводник.
Ее сердце на мгновение замерло. Она не знала, что это значит, но в его словах была странная мягкость, которая неожиданно согревала ее. Хальдор подошел ближе, его движения были неспешными, но уверенными. Когда он оказался рядом, его взгляд остановился на ее лице, и она почувствовала, как его присутствие заполнило всё пространство между ними.
– Ты должна быть готова, Астрид, – сказал он, его голос звучал почти шёпотом, но его слова проникли глубоко. – Лес изменит тебя, но не сразу. Это медленный процесс, но он неотвратим.
Она кивнула, но ее взгляд задержался на его лице. Она заметила, как мягкий свет играет на его чертах, подчеркивая линии, которые казались одновременно строгими и красивыми.
– Почему ты так уверен? – спросила она, её голос дрожал, но не от страха.
Он чуть наклонил голову, и его губы изогнулись в едва заметной улыбке.
– Потому что я вижу, – ответил он.
Ее дыхание перехватило, но она не отступила. Вместо этого она просто смотрела на него, ощущая, как лес вокруг исчезает, оставляя только их двоих в этом мрачном, но странно утешительном месте. Лес вокруг замер, погрузившись в тишину, нарушаемую только редкими порывами ветра. Небо над деревьями раскрылось, как чёрный бархат, усеянный бесчисленными звёздами. Лунный свет мягко освещал прогалину, на которой сидели Хальдор и Астрид, опираясь спинами о гладкий ствол старого дерева. Астрид подняла взгляд вверх. Ее глаза искали знакомые созвездия, но лес казался таким чужим, что даже звезды выглядели иначе, чем раньше. Это небо было не ее.
– Знаешь, – начала она, ее голос звучал тихо, но в этой тишине он казался громким, – когда я была маленькой, я думала, что звезды – это глаза богов. Я пыталась разглядеть их выражение, понять, сердятся они или улыбаются.
Хальдор чуть повернул голову, его темные глаза, освещённые слабым светом луны, внимательно смотрели на нее.
– А теперь? – спросил он.
Астрид усмехнулась, но в её улыбке было больше горечи, чем радости.
– Теперь я думаю, что они просто смотрят, – сказала она. – Не с намерением, а просто… наблюдают, как мы наблюдаем за муравьями в траве. И мы для них такие крохотные, ничтожные и незначительные… Я не знаю, грустно от этого или это, наоборот, хорошо.