— Да. Я нашёл в тенях следы Хлои.
— И куда они ведут?
— Одно создание… может что-то знать, — Кирилл подбирает слова осторожно, явно не уверенный в них. Шариковая ручка мечется по воле Вари, записывая их разговор. К настойке она не притрагивается.
— Чтобы узнать про Хлою, мне надо отлучиться в мир теней надолго, — Кирилл выдыхает дым в настойку вместе с некоторым выбором действий.
— Это проблема? — напрягается Борис и наливает третий стакан.
Кирилл хочет что-то ему сказать, но вместо этого тушит сигарету и берется за свою рюмку.
— Да, у меня лекции через день. А мне нужна неделя.
— Тоже мне проблема, — Николай несколькими взмахами ручки по плотной бумаге пишет письмо, тут же передав его Варе. — Отправь в Академию на имя директора. Пусть ставят замену.
— Думаешь, это так просто? — Кирилл возмущен и топорщится своим огнём, обвивающим спиралями запястья. — Я взялся читать лекции, и это теперь тоже моя работа.
— Тебе на жизнь не хватает?
— Не люблю, когда решают без меня. Я слышал, что за курсы лекций о стражах теней у них были до этого. А потом мы удивляемся, откуда столько домыслов про нас. Ты бы слышал эту чушь! — он откидывается на спинку стула.
— Так или иначе, твоя работа — быть стражем, — голос Николая становится похож на пыль мертвецов. Он не привык, чтобы с ним спорили, и в целом ощущает себя в своём праве. Оба смотрят друг на друга, чувствуя, как их силы кружат рядом друг с другом, готовые сцепиться в хаосе огня и землетрясений.
Шорохов однажды сказал, что два таких сильных стража на одну Службу — слишком много, и хотел отправить одного в другой штаб. Кириллу пришлось уехать самому, обстоятельства заставили. Николай видел облегчение в глазах Кирилла, когда по возвращении тот узнал о назначении Николая.
— Прошу прощения, — хрипит Борис. — Так что с Хлоей? И остальными? Мы сможем их вернуть?
Оба мага успокоили силы, и дышать в кабинете стало легче.
— Честно — не знаю, — Кирилл опрокидывает в себя настойку и морщится от терпкости ягод. — Улик нет, следы теряются, все заклинания не дают ровным счётом ничего.
— Тогда выясняй про Хлою. И будем думать дальше. Теперь… — Николай смотрит в свои записи и хмурится. Складывает руки домиком перед лицом и смотрит на Кирилла. Его голос звучит беспрекословным приказом.
— Борис, оставь нас.
— А? А, да-да, конечно, — кажется, тот только рад теперь покинуть этих двоих, от былой смелости в начале встречи не осталось и следа. Он комкает в руках пиджак и быстро выходит.
Николай доливает настойки, встает и садится рядом. — Говорит, долго не протянет. Просит навестить.
— До меня дошли слухи, что готовится нападение теней. Информатор не сказал ничего о тех, кто хочет это провернуть, но будет большой прорыв.
— Это проверенная информация?
— Да.
Оба молчат некоторое время. Перебирают варианты, прикидывают, какие ловушки могут пригодиться, каких специалистов держать под рукой.
— Я понял. Найду место, где можно будет собраться стражам. Проведем заранее ритуал, чтобы закрыть их внутри.
Кирилл поднимается и выпивает ещё одну рюмку настойки, которую налил Николай.
— Она ведь настояна на крови?
— Нет, — на губах полуулыбка. — На ягодах мира теней. Ты чувствуешь привкус смерти?
— Я чувствую, что она чертовски крепкая. Это всё? Мне надо ещё подготовить план занятий.
— Кирилл Ард, самый усердный преподаватель Академии, — ухмыляется Николай, явно вспоминая их дни учёбы.
— Сам меня назначил! Не скучай с тенями.
Когда он выходит, огни в лампах резко тускнеют.
***
Мягко шуршат шины велосипеда по лесной дороге, усыпанной сосновыми иголками. Солнце заливает лес, цепляясь за ветки деревьев и отражаясь в редких лужицах, покрытых тонким полупрозрачным льдом.
Кристина с детства обожала магию благодаря дедушке, который научил её заглядывать за пелену явного и очевидного. Самое тайное и интересное всегда скрыто в глубине — как магии, так и человеческих сердец.
Мама погибла от отдачи запрещенного магического ритуала, оказавшись не в том месте и не в то время. С тех пор отец стал считать, что магия — если не зло, то точно ничего хорошего, и категорически был против Академии — к тому же, дел хватало и в мастерской амулетов. И всё-таки Кристина в перерывах между школой и помощью в семейном деле осваивала весь курс подготовки к поступлению.
Первая попытка обернулась провалом. Она сжала кулаки и пошла на второй круг.
У неё получилось — даже с грантом на бесплатное обучение, требующее двух условий: отличные оценки и никаких нареканий по поведению.
Кристина подпевает себе под нос и улыбается, отпуская из себя всё напряжение и усталость от учёбы.
When your dreams all fail
And the ones we hail
Are the worst of all
And the blood’s run stale
Она не позволит своим мечтам разрушиться. В её руках сила бурь и ветров. В её сердце надежда и вера, что всё возможно. Ей кажется, что само море колышется внутри, спокойное в штиле и бурное в шторме. И если надо будет, она станет штормом.
Видимо, мысли утекли так далеко, что Кристина потерялась в них и чуть не проехала поворот. Велосипед дёргается, резко останавливаясь, за полметра до сосны. Кристина выворачивает на дорожку обратно и наклоняется, чтобы проверить, не повело ли колесо, когда сквозь музыку слышит голос:
— Всё хорошо?
When you feel my heat
Look into my eyes
It’s where my demons hide
It’s where my demons hide
Музыка стихает, наушник белой нитью с каплей повисает на шее. Кристина оборачивается, наталкиваясь взглядом на Кирилла в спортивной форме для бега. Он упирается руками в коленки, глубокими вздохами выравнивая сбившееся дыхание.
— Нет, — голос тихий, и Кристина повторяет уже громче. — Нет, всё в порядке.
Она вынимает тяжёлый термос из подстаканника на раме, пользуясь поводом передохнуть. Кирилл выпрямляется, шумно выдыхая. Сейчас вокруг него даже не видно дыма, который обычно вьётся сизым туманом. А жаль, ему идёт его магия.
— Думал, я единственный, кто любит утреннее одиночество.
— Обычно мы катаемся вместе с другом, но он сегодня решил поспать.
Заваренный с мёдом и имбирём чай бодрит. Кислые ягоды шиповника разбавляют сладкий привкус, придавая бодрости. Кристина украдкой смотрит на Кирилла, оценивая свои чувства. Кажется, она почти мирится с его присутствием.
— Я его прекрасно понимаю.
— Что же вам мешает спать? — Кристина сама пугается своей смелости. Он усмехается так горько и устало так, что у неё щемит сердце. Глупый вопрос. Сама же знает, что он работает, как проклятый, ища пропавших ребят. Но в его ответе звучит некое ехидство.
— Не стоит милинам знать о мрачных делах стражей. А то вдруг все слухи про нас окажутся правдой.
Её щеки вспыхивают, она крепче сжимает пальцами едва тёплый термос, теряясь с ответом. Кирилл потирает рукой нос, подмёрзший от осеннего утреннего воздуха, и добавляет уже спокойнее.
— Пробежка — отличный способ взбодриться после бессонной ночи, особенно когда впереди целый день работы. Студентам проще, вы можете задремать на лекциях. Лучше скажи, неужели так удобно ездить на велосипеде в юбке?
Кристина опускает взгляд вниз, критически осматривая подол и оправляя рукой клетчатые складки. Свитер защищает от ветра, а кеды не скользят по педалям. И её это устраивало, пока он не спросил. А теперь она не сразу находится с ответом и выдавливает:
— По-моему, это мило. И, да, мне обычно удобно. Хотите чай?
Чай — самая безобидная вещь на свете. В нём только тепло и уют, который можно делить пополам, даже если вы совсем далеки друг от друга. Кристина вздыхает — ей хотелось бы быть чуть ближе. Перемешивать вместе чай, касаясь даже не пальцами, но лёгким ветром и тлеющими травами. Взгляд Кирилла пробегает по ней, словно он видит её заново.
— В нем есть виски?