Купил вездеход? Молодец! Езжай туда, где нет дорог. А в городе изволь использовать нормальную машину. К сожалению, у нас с Брониславом выбора не было, и мы использовали тот автомобиль, который был. Пусть и посматривали косо, но вслед не плевали, что уже было хорошо…
Охотничий район встретил нас суетой и все теми же патрулями, один из которых нас и остановил. Оказалось, что в пределы данного района на подобных нашей машинах могут въезжать только члены Организации Охотников с соответствующим разрешением на лобовом стекле. Интересные тут, однако, правила.
Пришлось вернуться к городским окраинам и припарковаться там. Бронислав нашел местечко крайне напоминающее то, что было у меня в Москве: небольшая площадь с торговым центром и несколькими отдельными магазинами. Здесь на нас никто не обращал внимания и косых взглядов не бросал. Бронислав пошел на разведку, чтобы узнать о ситуации в городе, а я остался в машине.
Чтобы не тратить время зря, принялся медитировать. Глубоко в себя не уходил, просто гонял энергию вокруг Ядра да периодически выплескивал ее в тело. Такая себе легкая разминка организма. Без крови не очень эффективно, но лучше так, чем просто сидеть на заднице ровно и ничего не делать.
Спустя полчаса достал ладоник и включил его. Аппарат уже был настроен на наш с Брониславом канал, а потому оставалось лишь нажать кнопку и произнести всего одно слово:
— Семь.
Отпускаем кнопку и ждем.
— Четыре, — спустя десять секунд раздался из ладоника уже хорошо знакомый и легко узнаваемый голос.
Четыре это хорошо. Четыре это отлично. У Бронислава все в порядке. Ведь если из моих семи вычесть озвученные напарником четыре то мы получаем три. И именно эта цифра для меня самая важная. Я мог произнести любое число, а Бронислав должен был в ответ назвать такое, что при сложении или вычитании дало бы ответ «три». Это сообщало мне, что с напарником все хорошо. Теперь моя очередь сообщить ему тоже самое о себе:
— Шесть, — а при сложении с четырьмя это десять, так что теперь и Бронислав знает, что я в норме.
Теперь у меня есть еще полчаса на медленную и спокойную медитацию. Пока напарник работает, мой организм закаляется. Красота!
— Один.
— Два.
— Восемь.
И еще полчаса. Надеюсь, слишком много времени это не займет. С другой стороны, разведать ситуацию необходимо, а то очень уж большая разница с тем, что написано в книгах, и тем, что мы наблюдаем за окном своего автомобиля.
— Девять.
— Шесть.
— Четыре.
Однако это начинает надоедать. Обычно Бронислав куда быстрее добывает информацию. Этот прохиндей как чует к кому надо подходить и что говорить. Завидую белой завистью. Не то чтобы я не умел общаться с людьми, у меня с этим проблем нет, но по сравнению со мной Бронислав находится на ином уровне и мне до него как до Луны пешком.
Ладно, сосредоточусь пока на очередном этапе ленивой медитации. Но только я успел создать первое возмущение энергии в Ядре, как сзади раздался шум и в кузов автомобиля кто-то залез. Кто-то очень наглый и очень глупый. А ведь у нас в кузове много всего ценного. Одних патронов к пулемету не на одну тысячу рублей лежит. Собственно, именно по этой причине я и остался в машине. Я не бездельник, я сторож.
Выйдя из вездехода я решительно хлопнул дверью и, задрав голову, посмотрел на мужика, что хозяйничал в кузове моей машины, будто она принадлежала ему. Хлопок дверью заставил его вздрогнуть и резко повернуться на звук. Он посмотрел на меня, я не него.
Средних лет, в потрепанном снаряжении Охотника, ничего примечательного во внешности, кроме цвета его глаз. Даже с трех метров я отлично видел, что они мутнее мутного.
Такие понятия как «наркотик» и «наркоман» в этом мире были известны. Но магия наложила на них свой отпечаток. Так, например, в среде простых людей привычные для меня запрещенные вещества таковыми не являлись. Некоторые так даже свободно продавались в аптеках*.
(*Не надо обвинять автора в пропаганде и всем таком нехорошем, автор категорически против приема наркотиков и твердо стоит на этих убеждениях. Запрещенные вещества запрещены правильно — они убивают и калечат. Но также хочу напомнить, что в мире, куда попал гг, сейчас максимум середина двадцатого века, а в середине двадцатого века некоторые наркотики вполне себе открыто продавались в аптеках и в нашем мире. Если же брать начало двадцатого века, то в аптеках и вовсе можно было купить все).