— Это же охота на волков! — догадался Владимир Семёнович.
Из аэропорта я позвонил в Алушту Саше Мкртчяну, чтобы он собрал ребят после дискотеки в курзале, и пообещал устроить им сюрприз. Уже в самолёте я лихорадочно соображал, что же мне такое особенное подарить Наташе и Толику? Денег нет. А чтобы купить что-нибудь нужное, всем известно, что нужно сначала продать что-нибудь не нужное. А чтобы купить это не нужное — денег нет. Я посмотрел на облачное покрывало, которое растелилось за стеклом круглого иллюминатора. И мне сама собой пришла на ум известная в конце семидесятых композиция группы «Smoki» «What Can I Do». Что я могу, что я могу сделать?
— Что я могу? Что я могу? — я пропел про себя, — Я попал в заколдованный круг, почему всё не так вокруг? Что я могу…
Припев на два с минусом, будущие строители коммунизма распнут за такое упадничество быстрее, чем иудеи Христа. А может попробовать так!
— Но верю я! Верю я! Словно феникс, огнём дыша, Возродиться моя душа! — я вновь припев пропел, тихо бурча себе под нос.
Это конечно не вместо сердца пламенный мотор, но так будет гораздо повеселее, решил я и углубился в скучное сочинение песенного текста на заданную музыку.
Наташа, когда Богдан появился на сцене, готова была просто подскочить от нахлынувших на неё чувств, но сдержалась. Ибо нечего, сколько можно надо мной издеваться, решила она, за всё время всего две телеграммы!
— Уважаемые мои именинники, — сказал Крутов со сцены, — проездом из Москвы в Рим, со специальным подарком для вас, выступает… В общем ария московского гостя.
— Богдан почти все песни написал для ВИА, — шепнул Толик своей новой подружке Вере.
— Даже не верится, какие вы все молоденькие, — пролепетала девушка.
Богдан ударил по струнам и сыграл небольшой проигрыш для вступления.
— Высоко в облаках пролетает мечта, На осколки разбив, замок снов из дождя, — на очень запоминающуюся и красивую мелодию пропел чуть-чуть хрипловатым голосом первые слова Крутов, — Разметав на обрывки из радуги мост, Пролетает мечта, как проходит любовь.
Странно подумала Наташа, слово любовь вроде ни с чем не рифмуется, а звучит гармонично.
— Но верю я! Верю я! Словно феникс огнём дыша, возродиться моя душа! — Богдан, по всей видимости, начал исполнять куплет, — Но верю я…
Первым из-за стола выскочил Толик, в три широких шага он запрыгнул на сцену и взял свою гитару. За Маэстро следующим рванул к ударной установке Санька. Третьим понуро поплелся за друзьями Вадька, не любил он играть с листа, импровизировать.
— В заколдованном круге бегут мои дни, — Крутов запел второй куплет, уже под импровизированное соло второй гитары и легкую сбивку на хай-хэте и рабочем барабане, — Вечера так унылы, беспокойны так сны. Серый дождь нудно шепчет — тебе не уйти, Заколдованный круг закрывает мечты. Но верю я! Верю я!
К припеву уже на акустической басухе подключился Вадька. Вся песня, конечно, ещё выглядела сыро, но новый хит будет что надо, подумала Наташа, тем более, если я исполню припев более высоким голосом. Временный ритм гитарист Серёжа Башминов, пока ребята музицировали со сцены, посмотрел на Ирину, на то каким огнём блестят её глаза и всё понял, что ему здесь ничего не светит. В конце песни Санька выдал неуместное барабанное соло.
— Песня зашибачая! — громко выкрикнул Земакович.
— С днём рождения! — крикнул я после того, как Зёма перестал изгаляться над ударником.
Я спустился со сцены, и только сейчас Наташа с визгом кинулась мне на шею. Где-то минуту мы целовались. Первым не выдержал целовальной паузы Саша Мкртчян.
— Давайте все за стол! — он подлил по чуть-чуть шампанского в бокал каждому, кроме своего единственного наследника, — кто идёт по прямой дороге, не устанет! Так давайте выпьем за то, чтобы наши именинники находили всегда правильный путь!
Хорошо, что обжорная болезнь у меня прошла, на банкете я ел не больше и не меньше остальных. Вадьке я дал наказ переслать денег Прохору в Москву. А Наташа меня весь вечер пытала, кто с кем у нас на базе подрался?
— Посмотри мне в глаза и честно ответь, — в третий раз потребовала моя подозрительная подруга, — ты точно там ни с кем не дрался? Точно с тобой всё хорошо? Ну, смотри у меня!
Из-за праздничного стола мы с моей ненаглядной ускользнули раньше всех. Так как хотелось побыть наедине, ведь уже в четыре утра мне нужно было как-то добраться до Симферополя, чтобы первым же самолётом вылететь в Москву.
Только блёклый лунный свет проникал за неплотно задёрнутые шторы и струился по нашим потным обнажённым телам. Кровать скрипела так безжалостно громко, что я не выдержал и перенёс матрас с пастельным бельём прямо на пол. А дальше были только объятья, поцелуи и аритмичные, то очень быстрые, то совсем медленные шлепки наших тел друг о друга.