И лишь под душем я понял, что слишком погорячился, поддался общему психозу болельщиков, ведь никогда не играл при шестнадцати тысячах одновременно орущих глоток.
Глава 13
Первый матч мы выиграли 66:49. На обеде ко мне подошёл второй тренер Алексеев и тихо сказал, завтра на игру можешь не переодеваться, с бразильцами разберёмся и без сопливых пацанят. Во мне в прямом смысле слова всё клокотало. Корней пытался меня образумить, предлагал поговорить с главным, на что я ответил, чай не футбол с ними играть будете, так что не стоит. Кстати, после первой игры довольный руководитель советского спорта Николай Романов, раздал всем по пятьдесят долларов премиальных. Поэтому я, надев красные джипсы и белую футболку с большими буквами СССР на груди, пошёл в одиночестве бродить по Риму.
Первым делом свои стопы я направил к базилике Максенция, именно в ней изобретательные организаторы Олимпиады устроили соревнования борцов обоих стилей, и вольников и классиков. Расстояние от Олимпийской деревни до базилики было примерно пять километров, с учётом загибов кривых узких римских улочек. А ориентировался я в них исключительно, как в лесу, по солнцу. Базилика находилась примерно на юге, поэтому солнце должно было светить прямо в глаз, так же как если едешь на Кавказ.
Если верить историкам, данное архитектурное сооружение было построено 1648 лет назад. Лично я дал бы ему не больше двухсот лет, ну максимум триста. За тысячу лет ветер и вода сделали бы из неё груду песка и камня. И вообще создавалось ощущение, что эту базилику когда-то капитально отбомбили и далеко не греческим огнём. Странным было ещё и то, что построена она была определённо из бетона. Что там историки говорят про бетонные технологии прошлого? Говорят что, дескать, делали при рабовладельческом строе, но вдруг массово отупели и забыли, зато вспомнили в начале восемнадцатого века. Железная историческая логика.
Я немного посидел на солнцепёке, посмотрел, как бедные борцы потеют на сорокоградусной жаре, так как три арочных свода базилики Максенция лишь частично прятали в тень борцовские ковры, которые к тому же прилично нагревались. Потом я взял пару бутылок с водой, что свободно стояли в проходах, снял футболку и вылил себе на спину одну, а вторую просто проглотил одним большим глотком. Кстати, болельщики вокруг, сидящие в одних шортах, занимались тем же самым. Совмещали водные процедуры, римский загар и наслаждались подсечками, захватами и бросками через бедро.
Поскучав полчаса, я прогулялся ещё до одного символа Древнего Рима, который был в двух шагах ходьбы от базилики, до Колизея, он же амфитеатр Флавиев. Дата основания, прочитал я на табличке, 80 год до нашей эры. То есть базилику Максенция построили на четыреста лет позже, офанареть не встать, подумал я. Хотя выглядят и Колизей и базелика, как две хрущёвки, построенные в один год. Та же бетонная технология, тот же материал, и если бы мне сказали, что у этих сооружений был один архитектор, я бы сто процентов поверил.
— Средние века, дальние века, с ума сойдёшь, — пробубнил я себе под нос.
— Салют! — услышал я за спиной.
— Привет, — я растерянно повернулся и улыбнулся, так как на меня смотрела симпатичная черноволосая девушка.
Серое коротенькое, чуть выше колен платье. Я сразу вспомнил форму девушек, которые помогали работать журналистам в пресс-центре. Кстати и в базилике, где проходили соревнования борцов, я видел похожих девчонок.
— Ты бросать бутылка в корзина, — засмеялась девушка, и её улыбка обозначила две маленькие симпатичные ямочки на щёчках.
Она изобразила, как по-баскетбольному должна правильно распрямляться бросающая рука.
— А! — дошло до меня, — вчера в пресс-центре?
— Си, си, — улыбнулась она, — мой имя Маура.
Она протянула мне руку для рукопожатия, которую я, конечно же, пожал.
— Богдан, — представился и я, — Богдан Крутов, Советский союз!
— Маура Лари, Италия, — представилась она.
Тут на площадку перед Колизеем подъехал автобус с олимпийской символикой. Маура плотно сжала губы и развела руки в стороны.
— Поехать со мной в пресс-центр? — спросила вдруг она меня, — пить там кофе!
— Буржуазная зараза всюду ходит по пятам, опасайся пуще сглаза, ты внебрачных связей там, — хохотнул я, ещё раз вспомнив песню Высоцкого о загранице.
— Я не понимать? — смутилась Маура.
— Ехать пить кофе, си, — согласился я, и мы вместе залезли в автобус.
Всю дорогу улыбчивая и неунывающая Маура рассказывала о своей нелёгкой жизни. Говорила, что учится в Римском институте физического воспитания, что приехала из другого города, и у неё нет отца, что живёт здесь в общежитие, и денег не хватает, и лишь благодаря Олимпиаде ей удаётся хоть немного подзаработать. Также она мне рассказала, что у неё есть молодой человек, который живёт далеко во Франции, и он тоже студент, и она по нему очень скучает.