Из того что ответила Сильвия, я разобрал лишь имя — синьор Маццателло, и его статус — коммерсант.
— Можешь не переводить, — обратился я к Мауре, — пойдём туда.
Когда мы были уже на полпути к дому коммерсанта Маццателло, нам навстречу вырулила из маленького проулка группа молодых парней и перекрыла нам дорогу.
— Студенты практиканты фольклор собирают, этнографическая экспедиция, — прокомментировал я, появление шести гопников.
— Ага, диссертацию пишут, сейчас вопросы начнут задавить идиотские, — хмыкнул Юра, — я же говорил, придётся в репу бить.
Гопники начали что-то выкрикивать нечленораздельное.
— Они говорить, — перевела Маура, — это их улица! Зачем мы здесь? И ещё ругаться.
— За свою улицу придётся заплатить налог! Пять тысяч евро, э-э-э, то есть пять тысяч лир. Передай им, — сказал я это нашей единственной переводчице, затем достал корочки баскетболиста сборной СССР и показал их в развёрнутом виде гопникам.
— Они спрашивать кто вы такие? И ещё ругаться, — вновь перевела Маура выкрики местных бандитов.
— Мы есть — русская мафия! — сказал я.
И в подтверждении своих слов, с широкой улыбкой на лице, сделал несколько шагов в сторону ухмыляющихся пацанов, которые из всех сил пытались казаться крутыми бандитами. Первый кто оказался ближе всех, получил от меня «приз», резкий прямой прямо в челюсть. Остальные от «подарков» отказались и бросились врассыпную.
— Руссо мафиози! Руссо мафиози! — верещали они по сторонам.
Я наклонился и похлопал беднягу по щекам. Парень очнулся, открыл глаза и что-то затараторил.
— Что ж ты падаешь на ровном месте? — спросил паренька здоровенный Корней.
Пацан резко крутанулся, и тоже рванул с низкого старта в проулок. Дорога в дом коммерсанта синьора Маццателло была свободна. Единственная крепкая, кирпичная двухэтажная постройка на весь этот сомнительный райончик, вмещала в себя ещё и пристрой, в котором наливали в долг, давали деньги под проценты, и скорее всего, скупали краденное. В этот мини-маркет мы и зашли. За барной стойкой нас встретил невысокий коренастый полненький мужчина.
— Это есть синьор Маццателло, — шепнула мне в ухо Маура.
Я ткнул ему прямо в нос корочки игрока сборной СССР, и быстро их захлопнул. Пусть думает, что я из Интерпола. Тем более одеты мы были дорого и не по-ихнему.
— Спроси, что он может рассказать по поводу пропавшей девочки из семьи Фазоли? — я посмотрел внимательно на хозяина заведения, который, скорее всего, был чемпионом района по лжи.
Мужик за барной стойкой пару минут что-то гневно выкрикивал, при этом активно жестикулируя руками. В довершении всего из двери, которая соединяла барную стойку и внутренние помещения, вышел ещё один мужичок. Такой же плотной комплекции, но повыше ростом. Судя по расплющенному носу, либо бывший боксёр, либо просто уличный боец.
— Вышибала, — усмехнулся Корней.
— Он говорить…, - начал вольный перевод Маура.
— Не надо перевода, — я махнул рукой, — задай ему этот вопрос повторно и скажи, если не перестанет врать, мы тут всё разнесём к чёртовой бабушке!
Я сделал пару шагов к барной стойке и смахнул с неё вазу с цветами, которая тут же разлетелась на куски. Вышибала заревел, как бык и бросился на меня, выстави вперёд руки с толстенными короткими пальцами. Лишь шаг удалось сделать грозе местных жителей, потому что Корней успокоил психопата правым боковым в район скулы. Мужик с разбегу воткнулся головой в барную стойку, рухнул мне под ноги и затих. Либо отрубился, либо чтоб больше не били, притворяется, какой ему резон рисковать здоровьем за здорово живешь? Проявил героизм перед хозяином, и хватит на сегодня. Может ему уже неделю зарплату задерживают?
Маццателло о чём-то задумался, и снова выдал двухминутную тираду. Речь уже изобиловала более мирным нотками, я бы даже сказал, с оттенками некого заискивания. Может дать ему руку поцеловать, подумал я, и сунул ему ладонь внешней стороной.
— Пусть поцелует мне руку, если не врёт, — сказал я опешившей Мауре.
Маццателло обречённо ткнулся в мою руку своим противным носом. После чего я его похлопал как поросёнка по щеке.
— Что он сейчас сказал? — спросил я нашу симпатичную переводчицу.
— Он говорить девочка увезти чёрная машина, — ответила мне Мауро.
— Ну, смотри если соврал, — проревел Юра Корнеев и, взяв деревянный стул, со всей дури разнёс его об стену на куски.
Мы вышли на улицу, с холма открывался замечательный вид на древний город. Внизу, справа, по железной дороге с громким шумом пробежал поезд, и всё это смотрелось, как игрушечная железная дорога. А в крошечном Ватикане зазвонили колокола, и началась церковная служба.