— Сука! — заорал Корней, видя, как нашего Борю мутузит потомок польских шляхтичей, — руки выше! Чему тебя в детстве учили?
— Если так дальше дело пойдёт, — шепнул я, — то он не в Америку сбежит, а попадёт прямиком в больницу.
Адамского мало волновало, куда собирается попасть или сбежать Никонор, и он кинулся добивать нашего легковеса. И вдруг пропустил встречный апперкот, и сам грохнулся на настил ринга. Трибуны впервые за день взревели, как древние римляне во время гладиаторских боёв. Но тут судья ударил в гонг, конец первого раунда. Корней пару раз матюгнулся и, согнувшись в три погибели, помчался к синему боксёрскому углу, где приводили в порядок заплывший глаз Борису. Юра молниеносной тенью пронёсся мимо судей и вырос за спиной нашего боксёра. Нужно было видеть потрясённое лицо главного тренера Сергея Щербакова. Но Корней что-то прошептал Никонору и тем же макаром трусцой вернулся на своё законное зрительское место.
— Ты чего ему сказал? — спросил я.
— Так, пару ласковых, — махнул рукой, довольный собой Корнеев.
— А всё же? — не унимался я.
— Если ты сука проиграешь, мы сдаём тебя Шлёпову, — победно улыбнулся Юра.
— Второй и возможно решающий раунд, — Озерову пришлось поднапрячь голос, так как зрители устроили на трибунах невообразимый гвалт, — картина боя разительно отличается. Сейчас наш боксёр очень много атакует, а польскому атлету приходится много перемещаться и постоянно терпеть в защите. Удар, удар, Никоноров зажал своего противника в углу. Серия сильных ударов, но поляку Адамскому удалось выскочить из неудобного положения и отойти к центру ринга. Но Борис вновь ворвался на ближнюю дистанцию и обрушил ещё несколько мощнейших ударов. Ежи прижался к канатам. Пару ударов в корпус, перевод в голову и какое неудачное падение. Это надо видеть товарищи, Ежи Адамский вывалился между вторым и третьим канатом ринга прямо на судейский столик! Сейчас нужно обязательно оказать первую медицинскую помощь нашему польскому другу. Сможет ли он продолжит поединок? Нет! Тренер польской сборной выбросил белое полотенце на ринг. Ура, у нас вторая золотая Олимпийская медаль!
— Чё, может, хватит тут сидеть, — довольно развалившись на стуле, промурлыкал Корней.
— Ага, тогда точно проколемся, — улыбнулся и я, хотя поляка было откровенно жаль, такой же спортсмен, как и все мы, и здоровье у нас у всех не казённое, — будем смотреть все бои до конца. Никто не должен соотнести пропажу Бори и наше здесь нахождение.
Глава 23
В шестой кабинет, четвёртого дома на Старой площади в Москве, Никита Сергеевич Хрущёв срочно вызвал к себе товарища Суслова, который, к слову сказать, работал практически по соседству в том же здании, на том же этаже.
— Миша, — встретил своего подчинённого Никита Сергеевич, держась за телефонный аппарат, — присаживайся.
Михаил Андреевич осторожной прихрамывающей походкой прошёлся по кабинету и сел через стул напротив Хрущёва.
— Ни хрена понять не могу, — рассердился первый секретарь ЦК, — Анастас звонит, и несёт какую-то чушь, якобы американцы нам предлагают в следующем году поставить бесплатно двенадцать миллионов тонн зерна!
— Попахивает политической провокацией, — высказал осторожно своё мнение Суслов.
— Что ты говоришь? — гаркнул в телефонную трубку Никита Сергеевич, — изменить регламент на Олимпийских играх хотят?
— Совсем в Америке сбрендили, — Хрущёв зажал трубку рукой и пояснил в чём суть проблемы, — Микояну сейчас звонит сам Джозеф Барр, министр финансов США, и предлагает зерно в обмен на какое-то голосование. Поговори сам, ни хрена ничего не понимаю!
Суслов осторожно взял трубку, поприветствовал Микояна и попытался вникнуть в заманчивое предложение проклятых американских капиталистов. Минут через десять ситуация стала предельно понятна, правда потребовалось ещё десять минут, чтобы разъяснить её Никите Сергеевичу.
— Изменить на Олимпиаде регламент баскетбольного турнира, — задумался Никита, — а что это такое баскетбол? Это когда двадцать два идиота один мячик бросают?
— Нет, Никита Сергеевич, — у Суслова от волнения пересохло во рту, поэтому он налил из графина свежей родниковой воды, и сделал пару глотков, — в баскетбол играют пять на пять, там десять ид-ид-идиотов.
— Один хрен, — Никита зашагал по кабинету, быстро перебирая короткими ножками, — вот сволочи! — стукнул он кулаком по столу, — купить нас решили за 12 миллионов тонн зерна! Коммунисты это вам не ваши эти прости господи!
— Никита Сергеевич, — вышел из задумчивости член политбюро ЦК КПСС, — у нас кукуруза на Урале и в Сибири не уродилась, вредители и несуны, наверное, подгадили. Чем в следующем году народ кормить будем?