— Ну, во имя Отца, ни пуха, ни пера, — пробубнил он и вошёл к директору ДК.
— Пишите заявление по собственному желанию, — сказала Галина Сергеевна Ларионова и протянула ему бумагу и перо с чернильницей, — будем с вами по-хорошему расставаться.
— А собственно говоря, по какому поводу вы хотите от меня избавиться? — нервно дёрнул руками режиссёр любительского театра, — актёры меня любят! Занимаются в драмкружке они с большой охотой! А какие у нас шикарные гастроли были в Ликино-Дулёво. Да нас там целых два раза на бис вызывали!
— У вас Семён Викторович, — Ларионова встала из-за стола и решительно прошлась, — что не репетиция, то пьянка. Я понимаю наших драмкружковских строителей, им вечером домой не хочется к жёнам и детям, вот они сюда и зачастили, с поллитровкой.
— Может быть, тогда стоит мне дать испытательный срок? — робко предложил Болеславский.
— Хорошо! — директриса остановилась за спиной режиссёра, — допустим, я вам дам пятый по счёту испытательный срок. Но вы за два года поставили лишь один спектакль, «Клоп» Маяковского.
— Я предпочитаю работать на качество, а не на количество, — изогнувшись винтом, чтобы посмотреть на Ларионову, парировал Семён Викторович, — это моё творческое кредо.
— Семён, Семён, есть и ещё одна причина, — директриса вернулась на своё место за столом, — наш ДК не выполняет финансовый план. Пока дискотеки проводили, всё было очень хорошо, а сейчас сама могу директорского места лишиться.
Болеславский тяжело вздохнул и, опуская перо в чернильницу, стал карябать проклятое заявление. Так и знал, думал он, что нет никого Ивана Чудотворца, всё враки церковные. И тут в дверь, культурно постучавшись, вошёл Богдан Крутов. Вот мой шанс! Пронеслось в голове режиссёра.
— Богдан, как я рад вас видеть! — подскочил Семён Викторович, сделав большую кляксу на заявлении, и кинулся на грудь Олимпийскому чемпиону, — неужели это вы? Какой у вас прекрасный загар! Вы посмотрите, Галина Сергеевна, как похорошел. Не мальчик уже, а мужчина!
Вот чего не мог ожидать точно, появившись в кабинете директрисы ДК Строителей, так это Семёна Болеславского рыдающего у меня на груди. В то, что несколько симпатичных комсомолок мне подарят свои милые улыбки, с большой натяжкой поверить мог. В то, что Галина Сергеевна пошёл меня в пешее эротическое путешествие, допускал. Но это, то что?
— Я полагаю, вы тут в интимной обстановке репетируете? — усмехнулся я.
— Вот, отправляю Семёна Викторовича на гастроли, в другой драмкружок, — директриса вынула из стола новую чистую бумагу и положила её рядом с чернильницей, при этом скомкав заявления с кляксой.
— А у меня есть такое предложение. Я присяду? — спросил я разрешение у хозяйки кабинета.
Директриса кивнула в ответ.
— Есть замечательный сценарий, бомба! — начал я издалека, — Сейчас ведь у нас идёт массовое строительство однотипных домов. И вот представьте, перед самым Новым годом главный герой выпивает в бане с друзьями по случаю своей предстоящей свадьбы…
В общем, пересказывал я в вольной форме художественный фильм «Иронию судьбы или с лёгким паром» часа два. Мы несколько раз прерывались на чай. Несколько раз приходилось доказывать директрисе, что это не пошлая гадость, а всего лишь невинный водевиль, где главный герой потом осознает пагубный вред от употребления алкоголя и становится примерным семьянином. Хорошо, что Семён Болеславский во всём со мной соглашался и семь раз прокричал, что это гениальная идея. А так несколько раз подскакивал и орал, что он поставит гениальный спектакль! А когда я дал гарантию зрительского успеха, этого новогоднего представления, Галина Сергеевна сломалась. Из чего я сделал вывод, что финансовый план, отчаянно поёт романсы. Ну а дискотеки, решили возобновить уже с пятницы.
У нашей избушки, на самом крыльце меня, как Прометея, который принёс огонь, встречала целая нетерпеливая делегация Толик Маэстро, Владимир Высоцкий, Санька Земакович и Наташа.
— Ну, как? — разом заголосили они.
— Дело — дрянь, — я сел с грустными глазами на завалинку.
— Б. ть, пойду, напьюсь, — коротко, но ёмко выразился бард.
— Я с тобой, — махнул рукой Маэстро, — и по бабам пойдём.
— Эй, эй, эй! — я резко поднялся, — а кто новый спектакль репетировать будет? А дискотеку до ума доводить, новую?