— Давай знакомиться, — Высоцкий протянул поверженному коллеге руку, — я Володя Высоцкий, а это Богдаша Крутов. Между прочим, Олимпийский чемпион по баскетболу.
— То-то я и смотрю физиономии у вас какие-то знакомые, — черноволосый отдышавшись, встал и пожал Высоцкому руку, — ты, вроде в прошлом году студию закончил?
— Эти летом, — поправил его поэт.
— А тебя, — парень посмотрел на меня, — я в газете видел. В «Советском спорте».
— Ну, слава Богу, — пробурчал я, — что ж ты от нас убегал?
— А вы зачем за мной гнались? — актёр взлохматил свои черные вьющиеся волосы.
— Мы же объясняем, нам в спектакль человек хороший требуется, — пророкотал Высоцкий ещё раз.
— Вот так вот усы тебе черные приклеить, — улыбнулся я, — хоть сейчас Сидора Лютого снимать можно для «Неуловимых мстителей». Володь как считаешь, Ипполит с усами солидней смотреться будет или нет?
— Может и мне усы отрастить? — задумался поэт.
— Так вы кино снимаете или спектакль, я что-то не пойму? — удивился Владимир Трещалов.
Ещё час мы проболтали в МХАТовской столовой, где кормили вполне съедобно. Из них мы полчаса доказывали Трещалову, что не шутим. Ещё полчаса он жаловался нам, что попёрли его из школы-студии МХАТ, за прогулы, точнее из-за съемок в фильме «Битва в пути», который вроде как скоро выйдет на экраны. Лично я это кино не смотрел. А вот «Увольнение на берег», где Трещалов снимется вместе с Высоцким, я помнил, и ещё «Штрафной удар», там тоже засветится и тот и другой. Причём Трещалов сыграет главную роль, хоккеиста профессионала.
— А что по деньгам у нас вытанцовывается? — хитро прищурившись, спросил Владимир, который Леонидович.
— Договоримся, — пробурчал я, — только усы, Володька, не сбривай, так вид у тебя с ними более брутальный. Сегодня в шесть часов репетиция, просьбы без опозданий.
Я попрощался с актёрами, а сам подумал, Высоцкому плачу, Шацкой — доплачиваю, теперь ещё Трещалову платить буду, тогда уже и Юлии Николаевной нужно приплачивать, для полной справедливости. А совсем для самой-самой полной справедливости, когда вся Москва повалит на «Иронию судьбы» нужно процент с продаж за сценарий потребовать. Деньги ведь ещё никто не отменял.
Дома, куда я заехал перед походом к Витюше, по всей комнате были разбросаны плащи и пальто, во множественном числе.
— Чехлы для гитар шить будем? — поинтересовался Толик Маэстро.
— Скажешь тоже, — хмыкнул Санька, — дельтаплан сделаем. Вон сколько материи!
— Всё как заказывал, — Вадька Бураков приподнял распластанный плащ, — в поход пойдём, а из этого палатку сварганим, так ведь?
— Синоптики по всему миру бьют тревогу, — начал я издалека, — обещают всемирное потепление.
— Американцы погоду мутят, — пробурчал Санька.
— Но боюсь, в этом году оно ещё не наступит, — я рассмотрел качество материала новых полуфабрикатных шмоток, — а, следовательно, из плащей сделаем плащи, а из пальто — пальто. Материал хороший, качественный советский. Пошив только дрянь. Завтра с Тоней сочиним из этого барахла новые моднявые вещи.
— А может нам на сцену в плащах выйти? — задумался Маэстро.
— Кстати, отличная идея, — улыбнулся я, — будем, как Нео из «Матрицы».
— Кто? — хором спросили меня пацаны.
— Книжка одна есть такая, потом расскажу, — замялся я, и пошёл на кухню ставить чайник.
Сегодня ещё предстояло накрапать статью для «Советского спорта», а у Витюши, я почему-то подумалось, чаю может и не быть. Творческим людям свойственно забывать о пище материальной.
В восемь часов вечера, даже в центре Москвы от уличного освещения было не так чтоб и светло. Скорее наоборот, сплошные потёмки. Вот в Риме сейчас всё сияло от неоновой рекламы, думал я, разворачивая микроавтобус во двор. Ещё до кучи зарядил нудный осенний дождь. И на сердце совсем стало грустно. Унылая пора, быстрей бы уж прошла, пробурчал я себе под нос.
Вот он нужный подъезд, железных дверей с кодовым замком нет, бомжей, кстати, тоже не наблюдается. Третий этаж, направо. Я вдавил кнопку электрического звонка. За дверью что-то зашуршало, клацнула защелка, и вдруг я вижу женщину в самом расцвете лет. Облегающее синее соблазнительное платье чуть выше колена, голые плечи, кроваво красные губы.
— Э-э-э, Татьяна Владимировна, — пролепетал я, — вы мне по ошибке дали свой адрес. Я же давеча просил…
Из-за спины главного сексуального редактора «Пионерки» выскочил Витюша.
— Привет, заходи! — обрадовался он.
Кстати, одет писатель был в деловой костюм.
— Ничего что я без галстука? — спросил я, переступая порог дома.