Я бросился к ближайшему прохожему, словно утопающий, хватающийся за соломинку.
— Простите, мистер, — прохрипел я, перекрикивая дождь и ветер. — Не подскажете, где здесь можно как можно быстрее согреться парой стаканчиков виски?
Но он, словно каменная статуя, не обращая на меня внимания, продолжал медленно скользить по мостовой. Терпение мое лопнуло, и, не выдержав, я подскочил к нему, схватив за рукав. С силой развернув его к себе, я замер, словно пораженный громом. От этого человека исходила такая пронзительная волна холода, что, казалось, она заморозила не только кожу, но и саму душу. Его лицо, вынырнувшее из-под капюшона, было бледным, с синюшным оттенком, словно у мертвеца, пролежавшего несколько дней на морозе. Глаза были покрыты мутной пленкой, а зрачки оставались неподвижными, словно у стеклянной куклы. Приблизившись, он провел своей иссохшей, ледяной рукой по моей щеке, и с холодной хрипотцой произнес:
— Тепло… Мне нужно твое тепло…
Оттолкнув его от себя, я сделал пару шагов назад. И в этот момент я заметил нечто ужасное. Все люди, спешившие по своим делам, замерли, как манекены, но, словно по чьему-то зловещему приказу, начали поворачивать головы в мою сторону. В их глазах не было ничего, кроме пустоты, и я увидел, что это не люди, а лишь их жуткие копии: женщины, старики, дети — все они выглядели, как трупы, пролежавшие несколько дней в могиле. Организм действовал на автомате, и вены наполнились ледяным адреналином. Развернувшись, я бросился бежать, как зверь, спасающийся от преследования. Петляя по лабиринтам узких улиц Перта, я надеялся оторваться от преследователей, но, обернувшись, увидел, как толпа этих жутких существ упрямо следовала за мной, словно ведомая невидимой нитью. Их шепот, хором повторяющий одни и те же слова, ледяными иглами проникал в мой мозг:
— Тепло… Нам нужно твое тепло…
Я не знал, куда бежать. Я не знал, где я. Неумолимо приближающаяся смерть гнала меня, словно загнанного зверя. И тут, в этом хаосе тьмы и теней, я заметил свет. Единственный, крошечный светлячок, мерцающий вдали, на площади. И не было сомнений, что этот свет — мой единственный шанс. Я бросился к нему, как мотылек к пламени. Добежав, я увидел лежащий на мостовой фонарь, в котором ярко горел, как последний огонек надежды, маленький уголёк. Оглянувшись, я заметил, что существа уже окружили меня, словно стая голодных волков, но они пока не решались приблизиться, словно их сдерживало пламя. С каждым мгновением уголёк угасал, и меня снова пронзал холод. Отчаяние сковало меня, и, словно в бреду, я начал раздувать тлеющий уголёк, надеясь хоть как-то согреться, надеясь хоть на толику спасения. Но с каждой секундой холод проникал все глубже и глубже, сковывая мое тело. Лежа на мостовой, я смотрел на уголёк, который, вопреки всему, продолжал упрямо сиять багровой искрой. Последнее, что я увидел, — это окоченевшие руки этих жутких существ, тянущиеся к моему лицу… Их прикосновение, словно ледяной поцелуй, ознаменовал конец моего кошмарного сна.
— Дмитрий Алексеевич! Проснитесь! — голос стюардессы, словно колокольный звон, пронзил пелену сна, и резкая тряска за плечо вырвала меня из мрачных объятий кошмара.
— Наш самолет совершил посадку в Эдинбурге, — добавила она, с легкой тревогой в голосе. — Все пассажиры уже покидают борт.
Я постепенно приходил в себя, словно поднимался из темной бездны. Сфокусировав взгляд на милом, обеспокоенном лице девушки, я с облегчением осознал, что пережитый ужас был лишь порождением больного воображения.
— Прошу прощения, — пробормотал я, стараясь скрыть легкий трепет в голосе. — Плохо переношу перелеты.
Встав с кресла, я с трудом вытащил из багажного отсека свой потрепанный портфель. Приведя в порядок галстук и захватив с собой газету, я направился к выходу, стараясь оставить позади тень ночного кошмара.
— Дима, а ты ведь из Москвы? — спросила девушка, словно вынырнув из-под крыла самолета, и я почувствовал её легкое прикосновение к своему локтю.
— Да, именно так, — ответил я, слегка улыбнувшись.
— Позвони мне, как вернешься, — проговорила она с некоторой надеждой в голосе. — Может, как-нибудь пересечемся в столице, сходим куда-нибудь? — девушка протянула мне небольшой, аккуратно сложенный платок, словно вручая нечто большее, чем просто кусок ткани.
Взглянув на него, я увидел написанный от руки номер телефона и короткую подпись — “Маша”.
Возможно, Маша…. Всё возможно, подумал я, невольно улыбнувшись, и спрятал платок в карман.
Глава 2
Я ступил на прохладный пол аэровокзала. Благо, не было нужды томиться в унылой очереди за багажом — мои верные спутники, самое необходимое, покоились в недрах потрепанного портфеля, а камера, словно бдительное око, висела на шее, готовая запечатлеть все чудеса, что мне повстречаются. Я всегда был легкий на подъем, типа фрилансер-путешественник, не обремененный лишним барахлом. Зал гудел, как растревоженный улей, где суетливые «пчелки», спешащие по своим делам, хаотично сновали туда-сюда, будто потеряли вай-фай и забыли, куда вообще шли.