Наконец, я покинул объятия аэропорта и вдохнул прохладный, терпкий воздух Шотландии. Пасмурное небо, затянутое свинцовыми тучами, и моросящий дождь, словно тихий плач небес, создавали свой неповторимый, меланхоличный пейзаж.
Моей целью была железнодорожная станция, откуда, словно из порта в иное измерение, я надеялся отбыть в сторону Перта. Я направился к стоянке такси, где вереница черных “Фольксвагенов”, словно стадо вороных коней, ждала своих седоков. Таксисты, собравшись в небольшую артель, вели жаркий спор, сопровождая свои доводы взмахами рук и громкими возгласами, словно тореадоры, сражающиеся на арене словесных баталий.
— Да «Селтик» снова затащит кубок! — с пылом выпалил белобрысый парень в кислотной футболке, его слова как раскат грома прокатились по стоянке.
— Не спеши, Энтони, — протянул задумчиво пожилой мужик, с седыми волосами, поправив свою драную кожанку, будто доспех, защищающий от жизненных передряг. — «Мотеруэлл» дышит им в спину, как тень, а их нападающий — зверь, которого ничем не остановишь.
— Майкл Хигдон, конечно, зверь, — уверенно парировал белобрысый, будто профи-аналитик, — но защита «Селтика» — это просто стена, об которую сломаются все его наезды.
— Добрый день, господа, — встрял я, стараясь не лезть в их разборки. — Никто не подбросит меня до вокзала?
— Легко, чувак! — отозвался белобрысый Энтони, с широкой улыбкой во все тридцать два. — Сотка, и я домчу тебя как на Соколе Тысячелетия с гиперскоростью.
— Эх, Энтони, — покачал головой пожилой таксист, как мудрый сенсей. — Ты что, заладил, как пластинка, доить туристов? Чел приехал в Шотландию, чтобы почувствовать её атмосферу, а ты тут как барыга с рынка. — И, обратившись ко мне с хитрым прищуром, добавил: — Молодой человек, полтинник, и я прокачу тебя с комфортом за двадцать минут. А если не торопишься, то по пути задвину тебе за все достопримечательности, что проедем?
От их улыбок меня в момент перекосило.
— Да вы че, офигели? — возмутился я, будто меня кинули на бабки. — Я на автобусе за три фунта доеду!
Лицо седого таксиста стало суровым.
— Самый умный, что ли? — прорычал он, как будто я высказал несусветную дичь. — Ну и вали на своем автобусе, остановка — вон там. — И махнул рукой в направлении, где, виднелась одинокая остановка. Потом вернулся к обсуждению футбола, оставив меня с ощущенем, как будто я зашел не в свой район.
Прошло полчаса, прежде чем на горизонте замаячил мой ярко-желтый спаситель — автобус. Возможно, стоило забить на экономию и раскошелиться на такси, но моя внутренняя жаба торжествовала, ликуя от осознания того, что меня не развели, как последнего лоха. Таксисты во всем мире — это, блин, какая-то отдельная каста, неважно, шотландцы они, индусы или русские. У меня возник вопрос: как, с такими бешеными ценами, эти извозчики еще не загнулись от голода? Ведь можно же было скинуть ценник и толпы клиентов хлынули бы, как на бесплатный концерт, тем более, аэропорт под боком, отбоя быть не должно. Но нет, в их логике проще сорвать куш с одного богатенького буратино, чем с кучи обычных смертных. Бензина меньше, времени свободного — вагон.
Автобус, словно солнечный луч в пасмурном дне, ярко выделялся на фоне унылых зданий. Но самое главное — он был двухэтажным! С детства мечтал затестить этот агрегат! Купив билет, я пулей влетел на второй ярус и, как только уселся у окна, автобус плавно тронулся в путь.
Пока мы петляли по узким улочкам старого Эдинбурга, я не мог оторвать взгляд от местной архитектуры. Она, конечно, немного смахивала на Старый Арбат в Москве, но местные достопримечательности явно несли в себе тяжелое, средневековое эхо. Многим этот город, полный готики и классицизма, с преобладанием мрачных оттенков и георгианского орнамента, мог показаться депрессивным. Но для меня Эдинбург словно шептал: “Ну что, смелости хватит заглянуть мне в душу?”. И пусть на улице продолжал моросить дождь, я не сдержался и, достав камеру, начал щелкать кадры. Капли дождя, скользящие по стеклу автобуса, добавляли фоткам особой атмосферности, как будто я снимал не просто город, а кадры из старинного нуарного фильма.