2). Приведем ее воспоминание, записанное членом Географического общества, этнографом И. М. Сусловым, который, кстати, был в 1927 году председателем Крассноярского комитета содействия народам Севера:
«В чуме нас было трое — я с мужем моим и старик Василий, сын Охчена. Вдруг кто-то сильно толкнул наш чум. Я испугалась, закричала. Кругом был слышен шум, кто-то шумел и стучал в эллюн (так называется замшевая покрышка чума. — В. А.).
Вдруг стало очень светло, на нас светило яркое солнце, дул сильный ветер. Потом кто-то сильно стрелял, как будто зимой лед лопнул на Катанге, и сразу налетел учир (смерч), схватил эллюн, закрутил, завертел и утащил куда-то. Остался только дюкча (название остова чума, состоящего из 30 шестов. — В. А.). Я испугалась совсем и стала бучо (потеряла сознание), вижу, опять пляшет учир. Я закричала и сразу живой опять стала (очнулась).
Смотрю я на лес и не вижу его. Лес-то был не наш. Я никогда не видела такого леса. Чужой он какой-то. У нас тут был густой лес, темный лес, старый лес. А теперь во многих местах совсем не было леса. На горах все лесины лежали, и было светло, и далеко видно. А под горами в болотах идти нельзя было: которые лесины стояли, которые лежали, которые наклонились, которые друг на друга упали. Многие лесины обгорели, сушняк и мох горел и дымился…»
Продолжая наш рассказ, нужно обязательно сказать, что И. Суслов на фактории Стрелка встретил старика эвенка Василия Охчена, жившего, как мы знаем, в момент падения Тунгусского метеорита в чуме Ивана и Акулины.
3). Подтвердив рассказ Акулины, Василий Охчен несколько расширил его, добавив следующее:
«…Проснулся он в тот момент, когда сорвало чум и его сильным толчком отбросило в сторону. Сознания он не потерял… был слышен невероятно сильный продолжительный гром и земля тряслась, горящие деревья падали, кругом все было застлано дымом и мглой. Вскоре гром стих, ветер прекратился, но лес продолжал гореть. Все трое отправились на поиски оленей, которые в момент катастрофы разбежались. Многих оленей из стада не оказалось, найти их не могли».
4). Продолжим дальше рассказы некоторых очевидцев. Приведем изложение того, что сообщил Чучанча, вместе с братом Чекареном мирно спавшие в своем чуме:
«…Наш чум стоял тогда на берегу Аваркиты. Перед восходом солнца мы с Чекареном пришли с речки Дилюшма, там мы гостевали у Ивана и Акулины. Крепко уснули. Вдруг проснулись сразу оба — кто-то нас толкал. Услышали мы свист и почуяли сильный ветер. Чекарен еще крикнул мне: «Слышишь, много гоголей летает или крохалей?»
Мы были еще в чуме и не видели, что делается в лесу. Вдруг меня кто-то толкнул, да так сильно, что я ударился головой о чумовой котел и упал потом на горячие угли в очаге. Я испугался. Чекарен тоже испугался, схватился за шест. Мы стали кричать отца, мать, брата, никто не отвечал. За чумом был какой-то шум, слышно было, как лесины падают.
Вылезли мы с Чекареном из мешков и уже хотели выскочить из чума, но вдруг очень сильно ударил гром. Это был первый удар. Земля стала дергаться и качаться, сильный ветер ударил в наш чум и повалил его. Меня крепко придавило шестами, но голова моя не была покрыта, потому что элюн (полог чума. — В. А.) задрался. Тут я увидел страшное диво: лесины падают, хвоя на них горит, сушняк на земле горит, мох олений горит. Дым кругом, глазам больно, жарко, очень жарко, сгореть можно.
Вдруг над горой, где уже упал лес, стало сильно светло, и, как бы тебе сказать, будто второе солнце появилось, русские сказали бы: вдруг сильно блеснуло. Глазам больно стало, и я даже закрыл их. Похоже было на то, что русские называют — молния. Это был второй удар. (Промежуток времени между ним и первым ударом, как было определено опрашивающим — Сусловым И. М., составлял около 6 секунд. — В. А.). Утро было солнечное, туч не было, наше солнце светило ярко, как всегда, а тут появилось второе солнце!
С трудом мы с Чекареном вылезли из-под шестов и элюна. После этого мы увидели, будто вверху, но уже в другом месте опять сверкнуло и сделался сильный гром. Это был третий удар. Налетел на нас ветер, с ног сбил, о поваленную лесину ударил.