Не знаю, бегут ли от ответственности Уинн и Скотти, но трудно осуждать шестнадцатилетних ребят — считающих, что они совершают что-то непоправимое — за то, что они стремятся избежать рефлексии.
— Стилистически рассказ «Мертвая сестра: руководство для безутешного брата» стоит в стороне от прочих. Что послужило для вас источником вдохновения? Почему вы решили написать этот рассказ в виде справочника?
— Этот рассказ начался со слова «помидоры». Один приятель дал мне старинную поваренную книгу «Помидоры и прочие огородные разности». Рецепты в ней перемежались историческими очерками, а самым интересным были советы и семейные истории, рассказанные к слову. Мне понравилось, что банальная книга рецептов оказалась не тем, чем представлялась на первый взгляд. Разумеется, в моем случае я использовал форму справочника для того, чтобы рассказать историю брата и сестры. Подобного рода эксперименты увлекают меня все больше — главное, не забыть, что в любом рассказе не должна теряться повествовательная нить.
— Героиня рассказа «Выше, дальше, быстрее» Пенни старше соседского мальчишки, с которым у нее роман. Это делает их отношения особенными — это не любовь и не дружба. Вам было важно подчеркнуть именно эту двойственность?
— Это движущая сила конфликта. И Пенни, и ее сосед — трогательные, чувствительные натуры, ценящие уникальность друг друга и не желающие меняться в угоду окружающему миру. Единственная причина, по которой им приходится скрывать свои чувства — нетерпимое отношение окружающих (вполне объяснимое) к роману между шестнадцатилетней девушкой и двенадцатилетним мальчишкой.
— В рассказах «Бабушка напрокат», «Туннель к центру Земли» и «Наихудший прогноз» ваши персонажи, подсознательно стремясь к счастью, загоняют себя в ловушку и затем пытаются из нее выбраться. Когда вы писали эти рассказы, рассматривали ли вы возможность продолжения: что героиня снова станет бабушкой напрокат, герои будут опять прокладывать туннели или предсказывать катастрофы?
— Героям необходимо развиваться, иначе они сойдут с ума или растеряют свои лучшие качества. Нужно достаточно долго прожить под землей, чтобы понять: пора выбираться на поверхность. Поражение всегда несет в себе печаль, но и обещание перемен.
— Почему рассказ «Роман хормейстерши» написан от второго лица? Кто в нем протагонист и кто антагонист?
— В этом рассказе я использовал обращение от второго лица, потому что история развивается по желанию персонажа, помимо воли рассказчика/автора. И рассказчик, желая утвердить свои права, решает напрямую обратиться к персонажу, захватившему первенство. Персонаж может игнорировать рассказчика, но по крайней мере ему приходится его выслушать. Неформальность такого обращения позволяет читателю быстрее включиться в историю. «Второе лицо» становится «первым, обращающимся к другому персонажу».
А протагонист или антагонист — зависит от того, кто вам ближе: рассказчик или герой.
— Спонтанно сгорающие родители героя, младенец с острыми зубками и странные герои «Туннеля к центру Земли» не кажутся реальными персонажами, скорее созданиями писательской фантазии. Тем не менее проводите ли вы какие-нибудь исследования перед тем, как писать рассказ? Помогает ли вам личный опыт?
— Я не сторонник пристального изучения предмета, о котором пишу. Это скользкая дорожка. Для романа, который я сейчас сочиняю, мне пришлось изучить устройство картофельной пушки. Я прочел о ней гораздо больше, чем нужно. Вместо того чтобы писать, я убил кучу времени, проделывая дыры размером с картофелину в листе фанеры с расстояния в пятьдесят ярдов.
Я считаю, что «Туннель к центру Земли» много потерял бы, если бы я несколько страниц объяснял, как укреплять стены туннелей. Я уверен, что если вам хочется вплести в ткань рассказа что-то странное или даже невозможное — делайте это незаметно, без помпы и лишнего шума, и тогда ваша задумка скорее найдет отклик у читателя.
В случае с рассказом «Вспыхнуть и сгореть» все, что я знал о спонтанных возгораниях, я почерпнул из комиксов и потрясающих документальных фильмов канала «Тайм-Лайф». Проводить более глубокие исследования кажется мне излишним.