«А ведь они говорят не по-русски, – прислушавшись, понял он. – Итальянский? Испанский? Наверное, дети каких-то иностранцев, здесь, на Юго-Западе их много, словно финнов в Ленинграде. Нет, наверное, всё-таки итальянский…» Женщина с сумкой тоже с любопытством разглядывала шумную компанию. Дети становились всё возбуждённее, прутики так и летали по песку, но странное дело, гармония в звучании голосов усилилась, каким-то непонятным образом перешла в настоящую полифонию. Лишь чьё-то одно звонкое сопрано всё пыталось выпрыгнуть из общего потока, но постепенно и его вовлекла звенящая стремнина голосовых аккордов. Пение, а в том, что это было именно пение, человек на скамейке уже не сомневался, продолжалось, достигло вершины напряжения и завершилось потрясающей красоты и выразительности, с удивительными переходами, арией того самого звонкого голоса, который сперва как бы спорил с остальными. И – словно отрезало. Чудо кончилось. Дети опять были обыкновенными детьми, они смеялись и о чём-то весело перешептывались. Главный солист – крепыш лет пяти-шести подбежал к скамейке и вежливо осведомился, «который час».
– Так вы не итальянцы?
– Странный вопрос, – очень по-взрослому отреагировал мальчик. – Конечно, мы русские, как и вы.
– А что вы такое пели?
– Мы не пели, а обсуждали одну небольшую проблему.
– Проблему? Вот интересно? Какую же, если не секрет?
– Да поспорили с ребятами о музыкальной гармонизации общей теории относительности.
– Гармонизации чего?
– Общей теории относительности. Это теория тяготения Эйнштейна. Да вы, наверное, слышали…
Такая речь из уст шестилетнего поразила даже видавшую многие виды женщину с напомаженными губами. И случилось невероятное – судорожно всхлипнув, она обхватила ручонки мальчика своими толстыми пальцами с яркими ногтями и вкрадчиво спросила:
– Чьи же вы такие будете?
– Мы не чьи, – обиделся крепыш. – Мы сами по себе!
– Господи, да родители у вас есть?
– Есть, конечно, мы вон в том доме живём! – Мальчуган, высвободив, наконец, руки, указал на дом в конце улицы.
Дом был самый обыкновенный: девятиэтажный, серый с балконами и плоской крышей.
– И кто же вас всем этим премудростям обучает? – спросил человек в пиджаке.
– Папа, тётя Лена и Света, ну и другие…
– Мучают детей! – возмущённо сказала блондинка, – Всё стремятся вундеркиндов каких-то сделать! Лишают детства! Возмутительно! Да таких родителей надо…
Мальчишка давно понял, что незнакомая тетя любит поговорить, и умчался к своим друзьям. Вслед за ним поднялся и человек в пиджаке, молча кивнул на прощание работнику торговли, продолжавшей монолог в гордом одиночестве.
По пути к дому он уже забыл этот эпизод, но сидя в ванной, почему-то с досадой подумал, что напрасно не спросил, на каком же, собственно, языке дети обсуждали свои проблемы…»О языке междисциплинарного общения – Диал
А зря не спросил! Ведь этот «язык вундеркиндов» и гениев называется Диал. Его началам мы уделили существенное внимание в предыдущих изданиях (Инженерная эвристика, 2012. С. 107–189; Самоучитель игры на извилинах, 2012. С. 107–189), где было показано, что изобретательские приёмы, принципы разрешения противоречий, описанные в теории творчества, в том числе ТРИЗ, – суть операторы Диала, причём базовые.
И всё же на случай, если некоторые из наших читателей ещё не успели ознакомиться с указанными книгами, мы несколько повторимся в пределах необходимого минимума для понимания устройства этого эффективного инструмента для тренинга интеллекта.
Краеугольные камни Диала заложил в начале 1980-х кандидат наук В.В. Куликов (чьё произведение мы только что процитировали), закончивший МИЭМ по специальности «квантовая электроника» и работавший в ту пору в Институте земного магнетизма и физики Солнца (ИЗМИРАН).
Первоисточниками Диала послужили диалектика Гегеля, в честь которой язык и получил своё имя, математическая теория симметрий, основы музыкальной гармонии. Немалую поддержку начинанию оказали специалисты по психолингвистике из МГУ.
«Явление симметрии, только отчасти захваченное математической мыслью, вошло в науку в связи с тем чувством красоты, которое проявилось в человечестве многие тысячи лет назад…» – говорил ещё сам Владимир Вернадский.
ВОПРОС № 48
Легенда гласит, что на греческом острове Делосе вспыхнула эпидемия чумы. Островитяне обратились к дельфийскому оракулу, прорицавшему от имени бога Аполлона, за советом. «Дабы прекратить ваши страдания, – отвечал прославленный жрец, – надо умилостивить лучезарного Аполлона, удвоив ему золотой жертвенник». Надо отметить, что сей алтарь имел форму куба, так что жители Делоса поспешили отлить из золота ещё два таких жертвенника и поставили один поверх другого. Но эпидемия не прекращалась, а оракул ответил недоумевавшим островитянам, что они не исполнили его прорицания. Делосцы отправились в Афины в «Академию» и решили прибегнуть к помощи мудрого Аристокла по прозвищу Платон (то есть «широкий»). Выслушав их рассказ, философ изрёк: «Боги недовольны вами за то, что вы мало занимаетесь геометрией».