— А вы кто такой?
— Сэм Вернон мое имя. Я управляющий в Кортленде. Это ферма. Через десять минут будем на месте. Вам надо отдохнуть. Мэри о вас позаботится.
Информации было слишком много для ее больной головы, и та снова закружилась. Кортленд? Это же поместье Теодора Тейлора! И волею случая она оказалась именно здесь. Мэри? Что за Мэри? Почему ей раньше не пришло в голову, что Теодор может жить с другой женщиной? Почему Нелли ей не сказала? Сабина сжала кулаки, чтобы не расплакаться. Аварийная посадка и другая женщина — слишком много для одного дня!
— Бедное дитя, ты уверена, что не поранилась?
— Мне хорошо, Мэри. Совсем хорошо!
Женщина, которую ей представили экономкой, с сомнением посмотрела на нее:
— И все-таки приляг на софу, а я сделаю тебе холодный компресс на голову.
Сабина прилегла и не заметила, как заснула.
Когда она снова открыла глаза, перед ней торчала задорная детская мордашка. «Наверное, дочка Теодора Тейлора, — определила Сабина. — Если бы не слишком короткие волосы, ее можно было бы назвать красавицей».
— Привет, — сказала она еще слабым голосом и села.
Девочка, блестя глазками, улыбнулась ей.
— Ты свалилась на самолете, — скорее утверждала, чем спрашивала она.
— Не совсем так. Это была вынужденная посадка.
— Ну и что! — Девочка взмахнула рукой. — Это было страшно?
— Можно сказать и так. Но Леди меня не подвела.
— Леди? У твоего самолета есть имя?
— Конечно. А как тебя зовут?
— Тони. Вообще-то Антония, но так меня никто не зовет. А тебя как?
— Сабина. И все меня зовут так.
— Как скучно! — Тони сморщила носик, и они обе тихонько засмеялись.
Дверь в комнату открылась, и вошел Теодор Тейлор.
— Антония! — сказал он с наигранной строгостью. — Немедленно марш в постель! Уже десять, твое время давно кончилось.
Тони послушно поднялась и подмигнула Сабине.
— Ты завтра еще будешь здесь?
— Н…не знаю. Наверное.
— Здорово! Тогда завтра расскажешь мне о своей Леди, ага?
— Уговор.
Теодор Тейлор обнял дочь за плечи и, избегая взгляда Сабины, сообщил:
— Ванная по коридору налево, если захотите освежиться.
Полчаса спустя Сабина вернулась в гостиную. Она искупалась и завернулась в махровый халат, который был ей на четыре размера велик. В камине горел огонь, на столике у софы стоял поднос с хлебом, холодным мясом и вином.
— Вы определенно голодны, — пробормотал Теодор, старательно избегая смотреть Сабине в глаза.
Он стоял у окна и смотрел в ночь. Сабина была сконфужена, но не подавала виду.
— Мне надо срочно позвонить в Клонкарри. Никто не знает, что…
— Я уже позвонил, — опередил ее Теодор. — Завтра утром прилетит кто-то с механиком и новой резиной.
— Спасибо.
— За что? — спросил он неожиданно тихим голосом. — Зачем вы сюда прилетели?
— Я? Это просто случай.
— Нет! — Двумя длинными шагами он оказался рядом с ней, так близко, что она чувствовала запах его тела.
— Ты! — еле выдохнул он. — Почему ты не идешь у меня из головы?
Он наклонился к ней, их губы нашли друг друга в долгом страстном поцелуе. Его тонкие пальцы распахнули халат на ней. Под ним ничего не было. Он отступил назад и с пристрастием рассматривал ее мальчишеское тело.
— Ты прекрасна, — сдавленно прошептал он.
— Нет, я…
— Молчи!
Он снова шагнул к ней и положил два пальца на ее губы, потом его рука заскользила вниз по длинной шее, до груди. Как только он коснулся ее маленькой груди, Сабина содрогнулась. Но его чуткие пальцы уже путешествовали дальше: по плоскому животу, ниже. На мгновение они задержались и…
— Боже! — едва выдохнула она.
Она прижалась к нему, и он медленно опустил ее на мягкий ковер у камина. Она помогла ему раздеться, желая рассмотреть, впитать глазами его тело, но его взгляд красноречиво сказал, чего он хочет. И Сабина откинулась, приняла его в себя, приспособилась к его ритму. Когда его движения стали быстрее, она почувствовала, как в ее животе взрывается фейерверк наслаждения, и ей пришлось кусать губы, чтобы не закричать.
Наконец их тела успокоились.
— У тебя кровь, — шепнул Теодор и осторожно слизнул пару капель с ее губ.
«Да, — подумала она. — И чувствую себя девственницей, только что потерявшей свою невинность». Такого сильного чувства она не испытывала еще никогда.
Она заснула в объятиях Теодора и не почувствовала, как он взял ее на руки и перенес в маленькую гостевую. Уложив ее в постель, он еще долго сидел рядом, охраняя ее сон. Какой усталой, какой изнуренной она казалась! Как будто не спала уже месяц. Что он ее любит, Теодор понял в тот момент, когда Сэм сообщил ему об аварии. Он едва не лишился рассудка.