— Папа, я хочу такие же короткие волосы, как у тебя.
— Было бы жаль остричь такие милые кудряшки.
— Но мне жарко, даже когда ты завязываешь конский хвост!
— Ну, парикмахер, думаю, из меня никудышный. Может быть, попросим Сэма стригануть тебя машинкой для стрижки овец? — с серьезной миной предложил Теодор.
— У-у-у! Так нечестно! — Тони принялась его щекотать в наказание.
— А так честно? — воскликнул он сквозь смех. — Я ведь держу тебя и не могу защищаться!
— Сам виноват! Зачем смеешься надо мной?
— Ну, погоди! — Теодор сделал вид, что хочет сбросить ее в розовый песок за верандой.
Тони заверещала и попыталась куснуть его за руку. Так они возились еще некоторое время, пока, запыхавшиеся, не рухнули в плетеное кресло.
— Фу, жарко! — вытерла пот под волосами Тони.
— Пойдем-ка готовить завтрак, а там, глядишь, и Сэм вернется.
Сэм Вернон, управляющий Кортленда, овцеводческой фермы, которую Теодор купил год назад, был вчера отправлен к соседям с ответственным поручением.
В кухне было прохладно — работал кондиционер. Вообще, дом не отличался особой роскошью. Мебель была простая, деревянная, без вычурностей, полы застланы толстыми коврами овечьей шерсти, стены украшали живописные пейзажи. Прежние хозяева перебрались на покой в Брисбен, оставив в доме всю обстановку, и Теодор не стал ничего менять. Только оснастил кухню современной техникой да оборудовал все помещения кондиционерами. Исключением стала лишь детская — Тони пожелала, чтобы ее комната была убрана в бело-розовых тонах.
Пока Теодор жарил яичницу с беконом, Тони приготовила тосты, налила себе молока, для отца заполнила кофеварку, достала приборы. Они были слаженной командой и с удовольствием трапезничали вместе три раза в день.
«Не было бы счастья, да несчастье помогло, — вздохнул Теодор. — Хотя бы теперь я провожу больше времени с дочерью!» В Сиднее он не мог себе этого позволить. У знаменитого хирурга, специалиста по трансплантациям в Новом Южном Уэльсе вообще не оставалось времени на семью. Он сутками был занят в клинике. Однако малышка и тогда не ныла. Просто не отходила от любимого отца ни на шаг, когда он бывал дома. Линн даже иногда ревновала. «Я для нее всего лишь мать, которую она видит каждый день, — сказала жена как-то полушутя-полусерьезно. — А ты что-то вроде Санта-Клауса, только появляешься на пару раз чаще в году». Ах, Линн, Линн!
— Папа, ты совсем не ешь!
Теодор оставил грустные мысли и вернулся к действительности.
— Наверное, я волнуюсь еще больше тебя, вот кусок и не лезет в горло.
— Так я тебе и поверила!
Теодор усмехнулся и ткнул вилкой в яичницу.
— Это почему же? Не каждый день ждешь прибавления в семействе.
Тони звонко расхохоталась:
— Ну что ты говоришь, папочка! Пони не человек!
— Никогда не знаешь наверняка. А может, он захочет спать с тобой в одной постели?
Дочурка вскочила, чтобы ткнуть его кулачком в бок, но в этот момент снаружи послышался гул мотора.
— Это они! — забыла о своем намерении Тони и сломя голову бросилась из кухни.
— Эй, принцесса! А молоко?
Но она уже ничего не слышала. Теодор улыбнулся ей вслед и подумал, что уже не помнит, когда столько улыбался за одно утро. Он быстро убрал со стола и вышел.
Сэм Вернон был здоровым как бык пятидесятилетним мужчиной. По нему было сразу видно, что он всю жизнь провел на свежем воздухе и палящем солнце. Его кожа была сухой и обветренной. Увидев на веранде своего босса, Сэм откозырял ему, приложив два пальца к широкополой ковбойской шляпе. Это было самое уважительное приветствие, которое он позволял себе в отношении хозяина.
С малышкой все было в порядке. Смышленое жизнерадостное существо пробуждало в нем самом глухое желание стать отцом. А вот этот городской профессор! «Много о себе мнит, — проворчал Сэм в рыжую бороду. — Появился здесь без году неделя и думает, что легко может управлять фермой. Горожанин, а туда же!» Уж сколько раз за эти одиннадцать месяцев Сэм пожалел, что больше нет старины Барри. Вот тот был настоящим хозяином! Понимал толк в делах и к его, Сомовым, советам прислушивался. А этот Тейлор везде сует свой длинный нос и еще берется ему указывать — ему, опытному, знающему человеку! А у самого кишка тонка. Что, Сэм не знает, что ли, почему господин профессор спрятался в буше? Да все в округе это знают, не на Луне живем. Даже по телевизору тогда сообщали о той трагедии, а все потому, что знаменитость!