| — «Храбрость и отчаянность турецкого адмирала была столь беспредельна, что он продолжал беспрестанную пушечную пальбу до тех пор, пока остался весь корабль его разбит до крайности; все три мачты сбиты долой вплоть по самую палубу» |
| — «Адмирал взятый — лучший у них морской начальник. <…> Какой бы адмирал европейский не сдался, потеряв мачты, имея половину интрюйма воды и пожар, но он — нет, и насилу уговорили, как корабль был пламенем обнят» |
| 7 |
Трехбунчужный Мегмет-паша [21] |
— «Получив предложение сдаться, мухафиз (Мегмет-паша — В.П.) спросил, покорен ли остальной город (Измаил — В.П.). Когда он узнал, что город действительно покорен, то поручил нескольким из своих офицеров вступить в переговоры с Рибасом (генералом О. М. Дерибасом — В.П.), а сам продолжал сидеть на ковре и курить трубку с таким спокойствием, как будто все происходящее вокруг, для него совершенно чуждо» |
| 8 |
Трехбунчужный Гассан-паша [25] |
— «26 ноября первые пленные турки из гарнизона Бендер проехали Бырлад и остановились там на ночь. После обеда мы посетили старого сераскира пашу, который принял нас очень любезно» |
| 9 |
Трехбунчужный паша в ранге адмирала Бекир-бей [27] |
— «Слова, сказанные им при отдаче флага своего нашему адмиралу (Д. Н. Сенявину — В.П.) и разговор с лейтенантом, который был послан привезть его на корабль «Селафаил», доказывают его мужество и глубокое чувство чести» |
| 10 |
Трехбунчужный Ибрагим Пегливан-паша [31] |
— «…но славнейшею наградой россиян в их победах (в кампанию 1810 г. — В.П.), должно полагать взятие Силистрии и сераскира Пегливана» |
| 11 |
Двухбунчужный Измаил-паша [32] |
— «…он был взят в плен в Кюстенджи в 1809 г.: его выпустили только вследствие его обещания никогда не носить оружия (т. е. не участвовать в текущей войне с Россией — В.П.). Теперь ему об этом напомнили, объявив, чего он заслуживает за свой поступок (нарушитель подлежал ссылке в Сибирь «на все остальное время жизни» — В.П.). Он отвечал, что с ним могут делать, что хотят, но что иначе он поступить не мог, т. к. турки, не зная этих военных законов, все равно убили бы его, если бы он отказался служить; а он предпочитал рискованное несчастье — неизбежному. Граф Николай Каменский (генерал Н. М. Каменский — В.П.) простил его, и хорошо сделал. Этот паша был очень остроумный и веселый» |
| 12 |
Трехбунчужный Чапан оглу-паша [38] |
— «Чапан оглу-паша, по отъезде Верховного визиря принявший начальство над турецкой армией, не хотел сдаваться. Твердость духа и устойчивость, оказанные им в этом случае, поставляют его выше всех прочих начальников, командовавших турками в продолжении этой кампании» |
| — «Чапан оглу предстал пред Кутузова (генерал М. И. Кутузов — В.П.), без унижения, повинуясь судьбе, но не забывая своего сана. Кутузов принял его с особенным уважением; потом велел отыскать самую лучшую лошадь в армии, и послал ее в подарок Чапан оглу» |
| — «Между пленными находится трехбунчужный паша Чапан оглу; ему 25 лет и он такой красивый и ловкий, что в Петербурге он всем вскружил бы головы» |
| — «Чапан оглу скажите, что мне приятно его здесь видеть, и если он продолжает на то свое желание, то отправьте его сюда (очевидно, в Бухарест — В.П.)» |
| 13 |
Двухбунчужный паша Осип Гладкий [44] |
— «Нынешний кошевой запорожцев Гладкой, равнявшийся преимуществом двухбунчужному паше, человек безграмотный, грубый и ничтожный, хотя и не без лукавства» |
| 14 |
Трехбунчужный Серт Махмуд-паша [54] |
— «В 9-ть часов вечера условия сдачи были подписаны <…>. А в 10-ть часов, <…>, осажденные, нетерпеливо желавшие прекращения неприязненных действий, принудили <…> Серт Махмуд-пашу, упорнейшего защитника Силистрии, выйти из крепости <…>, сдаться военнопленным <…>, и явиться в лагерь, занимаемый корпусным штабом, где он был принят с уважением, приличным его преклонным летам, званию и мужеству» |
| 15 |
Трехбунчужный Хаки-паша [55] |
— «Около 11 часов представили Графу Эриванскому (генералу И. Ф. Паскевичу — В.П.) пленного Хаки-пашу <..>. Главнокомандующий поспешил обласкать Хаки-пашу, и уверил его в милосердии императора, обещая сохранить все внимание, приличное его сану. Ему подали кофе и трубку. Успокоенный ласковым приемом и чрезвычайной вежливостью со стороны всех офицеров, Хаки-паша не уклонялся от разговоров» |