В дальнейшем это утверждение повлияло на критическую позицию французского священника Улисса Шевалье, сторонника болландистов (Болланд – монах-иезуит (1596–1665)), старавшегося освободить Церковь от суеверий и смехотворных предрассудков, заменив их верой, основанной на более солидных и современных принципах.
Улисс Шевалье высказал свое мнение в 1889 и 1903 годах, когда после нашумевших открытий, сделанных благодаря фотосъемке, научные исследования Плащаницы только начались. Используя предшествующие работы Шарля Лабора, Шевалье однажды опубликовал с полсотни документов, которые должны были подтвердить сомнения относительно подлинности святого покрова. Недавно Луиджи Фоссати опроверг его доводы с помощью тех же достоверных документов. Фоссати сумел показать, что изо всех документов, собранных Шевалье, только пять из первого собрания
На этой миниатюре XIII века, одной из 581, содержащихся в тексте хроники Иоанна Скилицы из Национальной Библиотеки Мадрида, изображено возвращение Святой Плащаницы в Константинополь 15 августа 944 г. В начале иконоборческого периода (726) Плащаница была увезена в Эдессу. Показан момент ее передачи византийскому императору Роману I Лакапину. В Кодексе Скилицы изображение дается во всю длину, напоминая вид Плащаницы, в то время как «Платок» из легенды о царе Абгаре имеет размеры маленькой салфетки.
и один из второго можно считать действительно неблагоприятными для Плащаницы. Это документы, в основном содержащиеся в архиве Пьера д’Арси (1389 г.) и в булле Климента VII (6 января 1390 г.), а также документы, на них основанные.
В работе Шевалье не хватает критического анализа позиции епископа, который ничем не доказывал свои утверждения – классический пример того, как красноречие побеждает документированные факты. Взгляды Шевалье, поддерживаемые Гербертом Терстоном, иезуитом, автором статьи «Плащаница» в «Католической Энциклопедии», много лет препятствовали объективным исследованиям этой реликвии.
Меморандум Пьера д’Арси объясняется особой исторической обстановкой, порожденной близостью второго мужа Жанны де Вержи к Клименту, стремлением местного клира завладеть реликвией и конфликтом с королем Франции.
Помимо высказанных вначале возражений, епископ заявил, что еще его предшественник обнаружил обман: ткань была хитроумно разрисована (что подтверждал художник). Но документов, удостоверявших фальсификацию, не имелось, и проверка данного утверждения проведена не была. Возможно, факты были преувеличены, потому что потом говорили, будто речь шла о репродукции – поэтому антипапа велел епископу замолчать и не мешать демонстрации.
Кроме вероятности того, что на самом деле была в ходу еще и копия, как утверждает историк Вильсон, гипотезу о подделке однозначно опровергает современная наука, как мы покажем в дальнейшем.
В последующие годы род Шарни пришел в упадок. После смерти Жофрея II в 1398 году, его дочь Маргарита осталась без наследства и к концу своей жизни, заботясь о том, чтобы Плащаница попала в хорошие руки, отдала ее Анне Лузиньянской, жене Людовика Савойского.
В 1453 году Людовик Савойский стал владельцем Плащаницы, и она хранилась в этой семье до 1983 года, когда Умберто завещал Плащаницу Папе Римскому. После передачи Плащаницы Савойскому дому ее признание как подлинного погребального савана Иисуса стало распространяться. Так в 1464 году Папа Сикст IV дал понять, что считает ее подлинной реликвией, и Савойя построили для хранения Плащаницы капеллу в своей резиденции Шамбери. Здесь в 1532 году вспыхнул пожар вокруг ковчежца, обитого серебром, где хранили Плащаницу, и она была повреждена – падая, капли расплавленного олова, которым были припаяны серебряные пластины, прожгли сложенную ткань. Кроме того, полотно было обрызгано водой, которой тушили пожар. Несмотря на это, само изображение не пострадало. Места, где саван был прожжен, в 1534 году заштопали монахини ордена Св. Клары – заплаты ясно видны. Небольшие следы, оставленные пожарами, предшествовавшими этому, также заметны.
В 1578 году Плащаницу перевезли в новую столицу, Турин, и впоследствии она в основном оставалась там, за исключением шести лет Первой мировой войны, когда ее перевезли в отдаленное аббатство Монтеверджине (Авеллино).
Последняя часть истории началась в 1898 году, когда фотографу Секондо Пиа разрешили сфотографировать ее, и оказалось, что изображение на самом деле – негатив (оптическое явление, конечно, неизвестное предполагаемому художнику XIV в.). Это открытие положило начало внушительной исследовательской работе, увенчавшейся Проектом Изучения Туринской Плащаницы (в 1978 г.), с последующим определением времени ее происхождения с помощью радиоуглерода в 1978 году.