— Нам понравилось ваше королевство, — сообщили мальчишки, — приезжайте к нам в гости, принцесса Александра, мы вместе с вами будем допрашивать опасных заговорщиков, с пристрастием!
Думаю, из мальчишек получатся отличные маги-дознаватели, только игра добрый и злой дознаватели у них не выйдет. Они будут оба злыми.
Я попробовала клубничное мороженое и мигнула шуту. Он начал что-то рассказывать мальчишкам.
Мне не терпелось подслушать, о чём беседуют король и советник из Третьего мира. Я придвинулась к помосту, набросила заклинание слышимости на шёлк и навострила уши.
— Простите меня, ваше величество. Вот записка: белым по чёрному прописано, что я Бенедикт сто седьмой, требую за возвращение императоров заключения перемирия.
Отец коротко рассмеялся. Я знала, что сейчас он напряжён и собран, таким сухим и холодным был его смех.
— Что нам делить, советник? — король говорил очень спокойно.
— Ничего. Я за перемирие. Как у вас говорят? Худой мир лучше доброй ссоры? — отвечал ящер двумя вопросами на один.
— По рукам, — согласился король.
— По лапам, — уточнил ящер.
Зашуршали бумаги, булькнули чернила в магической чернильнице, коротко скрипнуло перо несколько раз.
— Ужас, как хорош-ш-шо! — прошипел ящер. — Война нам не нужна, она сгубит нашу экономику.
И императоры! Сбежали через портал сюда. Выпороть бы. Но нельзя! По закону темнейшеств наказывать запрещено. Они сами этот закон издали. Но приходится слушаться. Но вы не подумайте, ваше величество! Правильные ребята растут: если не пытают, то казнят, если не казнят, то допрашивают. Противоядие на раз-два любое сотворят. Оружием всяким пользоваться научены.
Король изредка вставлял слово. Ящер был счастлив выговориться перед случайным слушателем. Советник и не вспоминал, что его должны казнить, видимо, такие обещания в его жизни не были редкостью.
Я вернулась к шуту, рассказывающему какую-то страшную сказку мальчишкам. Восторг отразился на их очень красивых лицах.
— Ужасно, — одобрительно шептали они. — Никогда не слышали о такой казни…
Слушая слова шута, я будто видела, как шоколадно-коричневый пряничный человечек, с глазёнками и ротиком из яркой глазури, пищал в пасти хитрой лисицы, прикинувшейся глухой. Мальчишки хлопали в ладоши и вопили от восторга.
Финист рассказывал сказки, как никто другой. Герои оживали, я отметила зубастую ухмылку хитрой рыжей лисицы и яркие пуговки из глазури на тельце пряничного малышка. Мальчишки уточняли, как долго мучился пряничный человечек, по какому рецепту его можно испечь, чтобы скормить листреям. А я думала, что пока юным императорам так немного надо для счастья, а что будет потом? Но я отбросила все грустные мысли.
Сегодня буду танцевать и веселиться, а не размышлять о судьбах всего Семимирья!
Я оставила императоров с Финистом, приняв приглашение Митиля. Я смеялась его неловким шуткам, потом танцевала с Неледимом, с Андреасом и Сашкой. Кому поручил темнейшеств Финист, я не заметила, но после танца с церемонным и молчаливым Гаарветтом, передо мной встал шут, мрачный и не посмотревший на меня ни разу.
Он что продолжал ревновать?
Наивный.
Мне он был верным другом. Влюбиться в него я не могла. Пусть Ясень весь облетит, от желания выдать меня замуж за Финистом. Я не смогу!
Я крепко сжала ладонь шута, заставив посмотреть мне в лицо, шепнула:
— Как ты догадался, что пажи — темнейшества?
— Ресстарры, я читал, что у темнейшеств домашние питомцы — чёрные ресстарры, — тихо ответил он, его пальцы дрожали, глаза стали тёмно-зелёными.
Он потянулся ко мне, чтобы…
Чтобы поцеловать?
Но я изящно ускользнула из его объятий, тихо проговорив:
— Спасибо, милый Финист.
И шут, которого я считала благовоспитанным, едва слышно прошептал несколько затейливых крепких ругательств. Но моё настроение по-прежнему было прекрасным. Охрана справлялась. Короля не пытались убить. Ещё несколько минут и Снежный карнавал закончится.
Благополучно.
И тут раздался крик!
Растрёпанный Храбриани с покрасневшим лицом отправлял стражника в чёрной маске за магом-доктором.
— Что, что, что? Случилось?! — дёрнула я мэтра за карнавальный фиолетовый плащ.
— Король… он, он жив! — выдохнул Храбриани.
Я взбежала на помост так быстро, что задохнулась. Король был бледен, но не потерял сознание, из папиной руки скатился кубок. Вино алой лужей растеклось по синему шёлку.
— Это ядовитый сок древовидной вернии, только он пахнет сладкими грибами кхитрари, — наморщив нос, сказал поднявшийся за мной Рест. — Давай, Ори, противоядие номер два, смешаем с номером пятым.