Глава 2. Письмо.
Проснулся от очень недовольного голоса кьяра. Сонно посмотрел на то место, куда мужчина тыкал пальцем: ну да, следы, грязные. Но не мог же я не закопать за собой в той кадке! Думал, по дороге грязь отвалится. Мелочи какие! А что тут? Ну шерсть, и что? Чистая, между прочим! Сам вчера мыл! А! Все равно ни ты меня, ни я тебя не понимаем. Отвернулся и закрыл глаза. Мелор замолчал и стал чем-то шуршать. Обернувшись, застал своего человека за одеванием. Какое тело… Я облизнулся. Поздравляю, Райз, ты – кот-извращенец, тебе за кошками гоняться положено, а не на людей заглядываться. Кьяр слегка наклонился, вдевая ногу в штанину, я аж вскочил и к краю кровати подошел, чтобы поближе посмотреть. Мелор обернулся и подмигнул. Ой, сейчас засмущаюсь. Даже попробую покраснеть. Хотя смысла нет, под шерстью не видно. Мой человек присел рядом, заплетая волосы. Я по мере сил ему мешал, запутывая пряди. Он ругался, сдерживая улыбку, а сам дразнил, тряся перед носом кончиком косы. Покончив с прической, мужчина протянул руку ко мне. Заранее начав урчать в предвкушении ласки, я никак не ожидал, что меня больно дернут за шерсть. Клацнув зубами от неожиданности, обернулся к мелору. Он пытался меня расчесать! Кошмар! Что все расчесывать? Да оно же свалялось, тут обстригать надо, а не расчесывать. А лучше так оставить! Руки прочь от моей шубки! Но кьяр, помня вчерашнее купание, не дал шанса улизнуть, сразу поймав и зажав между коленей. Оставалось только орать, шипеть и брыкаться. При этом мучитель не прекращал что-то говорить поучительным тоном, даже в тот момент, когда выстригал колтуны у меня в промежности. После этой унизительной процедуры, я забился под кровать и не вылезал, пока мне не принесли завтрак. Тогда только сменил гнев на милость. Покончив с едой, запрыгнул на туалетный столик, который жалобно скрипнул и покачнулся, но выдержал. Надо же себя рассмотреть все-таки. Как и ожидал, из зеркала на меня смотрел самый обычный котенок, только размером со среднюю собаку. Серебристо-белый, пушистый и с бирюзовыми глазами. Надо же, и в этой жизни цвет сохранился, да и шерсть лишь немного светлее привычных мне волос. На секунду даже показалось, что на меня из-за стекла смотрит не кошачья мордочка, а мое собственное лицо.
Отогнав видение, и пришедшие вместе с ним воспоминания о прошлом, пошел исследовать свое жилье. Ну, а что? Главный тут явно кьяр, а я - его кот, значит, дворец и мой тоже. Скорее всего, меня либо отбили, либо купили у браконьеров и привезли сюда. На свободу совершенно не хотелось, что в тех лесах хорошего? Побегать и в парке можно. Тут кормят, ласкают, оберегают. Что еще нужно для хорошей жизни?
Быстрее всего обнаружил кухню, по запаху, конечно. Построил глазки кухаркам. Проголодаться я еще не успел, но кто же откажется от лишнего кусочка ветчины? Заведя полезные знакомства, продолжил осмотр. Правда, обежать за раз весь дворец сил не хватило, да и надоело. Красиво, конечно, но что коту с этой красоты? Наметил несколько интересных мест, и пошел искать кьяра, но не преуспел в этом. Видимо, пока я гулял, он куда-то уехал. На всякий случай решил проверить в саду, но выйти из дворца не удалось. На крыльце сидел унылый кошмар. Мне даже стыдно стало, из-за меня же его из дома выставили. Но ведь сам виноват, нечего было пугать бедного котенка! Заметив мою мордочку, выглядывавшую из-за приоткрытой двери, чудовище что-то вопросительно курлыкнуло. И этот со мной общаться пытается! Да не понимаю я вас, говорите по-человечески! Кошмар вздохнул и лег на нагретые солнцем камни. Сейчас он не казался таким уж страшным, возможно просто примелькался. Осторожно подкрался к монстру, готовый в любой момент дать деру, но тот лишь приоткрыл желтый глаз, не проявляя агрессии. Осмелев, подошел вплотную и обнюхал. Чудик очень слабо пах… трухлявым пнем. Кошмар пошевелил крыльями, я дернулся и налетел на шипы. Больно почему-то не было. Отпрыгнув в сторону, в ужасе осмотрел себя, но дырок не нашел. Снова вернувшись к замершему чудовищу, потрогал шип. Он был мягким! Существо дружелюбно закурлыкало и слегка толкнуло меня башкой. К вечеру мы стали лучшими друзьями, совместными усилиями добавив в дворцовый парк несколько интригующих деталей, как то: протоптанные почти до земли восьмерки в траве (в догонялки играли), подкопченная пятая точка у статуи какого-то мужика (я таки догнал чудика и в запале прихватил зубами за кончик хвоста, осалил типа, кто же знал, что эта ящерица крылатая еще и огнедышащая) и нормальная прямая дорога в лабиринте из живой изгороди (это все кошмар виноват, он вперед ломился, а скромный котенок бежал следом и всего лишь хотел еще раз посмотреть на огнеплюйство). Ну и так, по мелочи: перевернутые скамейки, разбитый вазон, потоптанные цветы и выеденная клумба с какой-то невероятно вкусной травой, с которой, собственно, и началось веселье. В конце концов, меня зачем-то понесло на дерево, где я и придремал на ветке.
Проснулся вечером, голова болит, во рту гадость, как после хорошей пьянки. Сделав себе в памяти зарубку, что травки надо есть поменьше, попытался слезть. Ага, как же! Дерево, что б его! Ну да ладно, тут не глухой лес, кто-нибудь на помощь придет. На худой конец кошмарик прилетит. Только открыл рот, чтобы заорать во все горло, как внизу что-то зашуршало. Выглянув из листвы, обнаружил давешнего слугу, который меня кормил, в компании какого-то незнакомца.
- Держи, - мелор протянул конверт слуге. – Заменишь.
- Понял.
Мужчины разошлись, а я поймал челюсть и задумался. Оказывается, тут есть носители моего родного языка, поговорить бы с ними, но что-то подсказывает, лучше не высовываться. Подслушанный разговор явно не предназначался для чужих ушей. Они тут какие-то темные делишки проворачивают, как бы не пострадал мой кьяр. Надо ему рассказать, но как?
Для начала слезть отсюда, хотя бы… Орать передумал, узнают эти подозрительные личности, что я тут сидел, и насторожатся. Хотя в чем можно подозревать кота?
- Туро нирени! – раздался недовольный голос снизу.
Ох, что-то у меня это «туро» ассоциируется с «дуро», в смысле с дураком. А «нирени» - это я, котенок в смысле, по крайней мере, похоже. За вчерашний день и сегодняшнее утро «глупым котенком» меня назвали уже раз двадцать. И сейчас еще назовут. А возможно еще как-нибудь, но остальное все равно не пойму. Интересно, а кьяр знает мой родной язык? Как бы проверить.
Рядом с мелором, понурив голову, топтался кошмарик. Подозреваю, за наш погром в саду ему уже влетело. Теперь моя очередь. Только меня еще с дерева снять надо. Развалился на ветке, жду. Мужчина высказал мне много всякого за плохое поведение, я величественно внимал, глядя сверху вниз, стараясь не зевнуть. Исчерпав свое красноречие, кьяр потребовал спускаться. Я бы спустился, честно, кушать уже хотелось, но, увы, этот подвиг мне не по плечу. Не дождавшись нужной реакции, человек что-то приказал чудику, и этот гад чешуйчатый взлетел и сцапал меня когтистыми лапами поперек живота. Я вцепился в ветку и заорал, но меня так дернули вверх, что пришлось уступить, иначе могла пострадать моя тушка. Мелор подхватил меня на руки и, в очередной раз обозвав глупым котенком, унес в дом. Там, накормленный и подобревший, до ночи валялся на коленях у хозяина, требуя ласки и мешая разбирать бумаги, что, впоследствии, стало ежевечерней традицией.
В принципе, своей новой жизнью я был вполне доволен. Сожаления оставались, но не слишком навязчивые, зато удовольствий - море. Больше всего нравилось будить по утрам кьяра. Он категорически запрещал мне с ним ночевать, неумолимо выставляя из комнаты по вечерам, но никогда не запирал окно. Возможно, ему действительно было душно, но подозреваю, такие побудки радовали не только меня. Я же просто балдел, от возможности влезть ему на грудь, нежно пофырчать в ухо и получить порцию утренней ласки. Или же взлететь на него с разбега, выслушать хриплый со сна выговор и улепетывать от норовившего шлепнуть по заду полотенца. Имя его вскоре удалось узнать: «кьяр Ивиссар» - звучало иногда в обращениях, и я очень жалел, что не могу произнести его вслух, но мысленно тут же сократил до Ивиса. Сколько ему было лет определить не получалось: когда хмурился, работая с бумагами или отдавал распоряжения, казался как минимум тридцатилетним, со мной же превращался в сущего мальчишку, дурачась и звонко хохоча. Правда, периодически мелор начинал меня воспитывать, что было не очень приятно. Так, пришлось вытерпеть унизительное тыканье носом в загаженную кадку. Нет, я, конечно, уже давно по запаху нашел отхожее место, и не одно, но вот пользоваться им не сумел, у них там целый трон стоял, угнездиться на котором никак не получалось, лапы соскальзывали, чуть было внутрь не свалился, а в парк иногда так лень бежать. В-общем, я себе другую кадку нашел. В укромном уголке.